Интервью писателя Александра Архангельского Медиамакс

- Весной Вы объявили, что вместе с Татьяной Сорокиной начинаете новый проект и обяъвили сбор средств «на будущий фильм о сардинце, который стал русским иеромонахом и специалистом по древнеармянской церкви, и о том, где у человека Родина в мире нового кочевья».

- Это отец Джованни (Иоанн) Гуайта. Он специалист по древнеармянской церкви, и он брал интервью у Католикоса Гарегина Первого. Эта книжка, надеюсь, будет переиздана, потому что она замечательная.

Общество | 2023-05-20 11:43:24

Джованни Гуайта: «Беседуя с родителями умирающих детей, вспоминаю слова Гарегина I»

Снимать мы будем, конечно не туристический фильм. Мы сядем в самолет вместе с ним, отправимся сюда, и посмотрим его глазами на Армению как на страну, которая научилась сохранять чувство Родины поверх всех границ, выпадая из истории, возвращаясь в историю.

Бывает эмиграция бесполезная, а бывает полезная. Что значит бесполезная? Это когда люди просто спасают сами себя и не встраиваются в культуры окружающих стран: или растворяются в них полностью, или начинают сохранять все полностью, как было на Родине.

Россия вступила в драматический период - это новая волна эмиграции, причем массовой в одном слое. Если посчитать на 140 миллионов жителей России - это еще терпимо, но это эмиграция в одном слое, в одном кругу, в нескольких крупных городах, и конечно, эти потери будут очень ощутимы.

- Те русские, которые приехали в Армению за последние 1,5 года, в хорошем смысле, нивелирует те проблемы, которые есть сегодня в отношениях Армении и России, проблемы, ставшие очевидными после войны 2020 года. Если упростить, испортилось ли на что-то в отношениях Армении и России?

- О какой Армении и о какой России мы говорим? О политической Армении и политической России?

- Прежде всего, да.

- Многое изменилось. И сегодня происходят драматические изменения.

Очевидно, что Армения обсуждает трагический для себя вариант. Возможно то, что мы видим - переговорный вариант - политически необходим, не знаю, я не политик. Но с точки зрения культурной и исторической - это трагический для Армении вариант. То, что предлагают Армении переговорщики - выбор примирения после того, что было, это трагедия.

Не мне давать советы, что правильно, что нет. Я просто сострадаю. Это единственно возможная позиция со стороны. Россия, конечно, играла, и по-прежнему хотела бы играть большую роль. Она пыталась сыграть какую-то положительную роль, но потом ей стало просто не до Армении. Армения была брошена на произвол судьбы, один на один с войной.

Но как только появились западные игроки, которые могут занять это переговорное место, Россия немедленно начала возвращаться.

Я почувствовал в людях обиду, это ощущалось как предательство. Я часто бываю в Армении, много беседую с людьми и не знаю, есть ли где-нибудь еще такая любовь по отношению к России и к русским. Сейчас разговор не про политиков, а про людей, про сообщества.

Российская позиция - сначала слишком жестко диктующая свои интересы, потом - отошедшая в сторону, и не желающая учитывать армянские интересы. Люди за пределами политического поля это почувствовали. Человеческие судьбы - это третий аспект. Армения открыла двери для огромного количества россиян. Будет свинством, если россияне, нашедшие прибежище в Армении, не ответят на это не просто любовью, а солидарностью и всем, чем они могут ответить, находясь здесь и сейчас, свидетельствуя перед миром о бедах, с которыми сталкивается Армения.

Мне кажется, такого как сейчас, никогда не было - предельно жесткие политические расхождения и предельно тесное схождение человеческих судеб. Два процесса, на которых мы сейчас раскачиваемся как на качелях.

- Поскольку вы здесь часто бываете, есть ли у Вас понимание: Армения знает, чего хочет?

- Я знаю, что Армения знает, чего она не хочет. Она не хочет больше войны, она устала. Героизм по-прежнему есть, и нам известны примеры этого невероятного героизма, но у меня такое ощущение, что страна устала от состояния войны. На что она готова, чтобы войны не было, я не знаю, я должен буду принять тот выбор, который будет сделан Арменией.

Но российские политики должны твердо сказать, где их интерес. Они должны определиться вдолгую, не сиюминутно, вне зависимости от того, какие выборы предстоят, какие выборы прошли, появились ли на Лачинском направлении «экологи», или исчезли.

После 24 февраля 2022 года на этот процесс в России просто «забили» - простите за не очень красивое слово, но это правда. После 24 февраля 2022 Россия занималась армянским «сюжетом», или не занималась? У меня ощущение, что не занималась, но потом, почувствовав, что Запад пришел в качестве нового переговорщика, решила быстро вернуться, помешать Западу, но вот помочь ли Армении - не знаю.

- В 2009 году Вы писали: «Что предпочесть – привычное, но гордое прозябание, в очень важных, но стратегически бесперспективных мифах 20 века или перемену культурной участи? Перемену участи или все же конвертацию многовековой истории в современные реалии? Замыкание в провинциальной самости или игру на опережение истории – без утраты памяти и своеобразия? В этом отношении Россия и Армения, при всей разнице масштабов и реалий, находятся в одной и той же фазе. Драматической. И ключевой. Мы и там и тут зависли между доморощенностью и устремлением в будущее, которое неосуществимо за пределами пространства мировой цивилизации, куда нам всем и хочется, и колется, и куда нас вроде бы манят, но где в реальности не очень-то и ждут».

Если не знать, что Вы писали это 14 лет назад, то может показаться, что написано в наши дни.Видите ли Вы возможности для нового сближения Армении и России в политическом смысле?

- Я могу взглянуть на ситуацию глазами российских политиков: «нам бы разобраться с тем узлом, который мы завязали и развязать не можем, мы в состоянии полураспада, мы рискуем потерять единство своей страны, ну какую мы можем играть роль?».

Конечно, Россия хочет удержать контроль за этой частью земли – я сейчас называю вещи своими именами. Но вложиться в это военными, экономическими, или политическими ресурсами мы не можем. Армения – страна небольшая, ей нужно понимать, с кем она взаимодействует, кто сильный сторонник, а кто - слабый сторонник, а кто вообще делает вид, что он сторонник. Конечно, Армения будет лавировать, и это лавирование будет вызывать в российских элитах еще больше раздражения и неприятия.

Я не верю в сближение, кроме как в области культуры. В области науки, гуманитарных проектов - верю, в области политических – нет.

- Реалистично ли ожидать, что в условиях, когда нет нормального взаимодействия между политическими элитами, контакты между людьми могут может сохранить какой-то уровень отношений? Условно говоря, если Россия, российское руководство решит отвернуться от Армении, мне кажется, никакие культурные контакты повлиять на это решение не смогут.

- Если бы я верил в то, что то политические процессы и политические элиты - вечные, я бы с Вами полностью согласился. Но они меняются. И я на это надеюсь. Культурные, человеческие контакты сами по себе ничего не решат, и никогда в истории не решали. Но они могут сохранять почву для будущего разворота. И эта элита уйдет. Поменяется все. Вопрос в том - сохранятся ли эти контакты, сохранятся ли эти узлы? Я осторожный оптимист в том, что касается низового уровня, и тотальный пессимист в том, что касается верхушечного.

Беседу целиком можно посмотреть по ссылке:

С Александром Архангельским беседовал Ара Тадевосян

Интервью подготовлено в рамках совместного проекта с Tufenkian Foundation