С 12 декабря 2022 г. Арцах (Нагорный Карабах) продолжает оставаться в блокаде. Азербайджан в одностороннем порядке установил контроль над Лачинским коридором, что противоречит Трехстороннему Заявлению от 2020 г. Менее чем через два года, в мае 2025 г. определится будущее российского миротворческого контингента (РМК) в Нагорном Карабахе: Ереван и Баку либо продлят мандат контингента, либо заявят об отсутствии необходимости его присутствия и будут готовить его к выходу. Потеря Россией своей монопольной роли посредника в переговорном процессе, ее неспособность снять блокаду и вернуть контроль над коридором повышают вероятность именно второго сценария.

Изменение потребности и статуса российских миротворцев

Размещение российских миротворцев в Нагорном Карабахе по окончанию войны 2020 г. было обусловлено необходимостью поддержания безопасности до момента заключения мирного соглашения. И в этом контексте имеется ряд ключевых компонентов.

Во-первых, изначально миротворцы находились в «серой зоне», поскольку статус Нагорного Карабаха не был определен. Именно подобное состояние создавало потребность в присутствии внешней третей силы. Однако после того, как Армения на высшем уровне признала Нагорный Карабах частью Азербайджана, конфигурация изменилась. Теперь с точки зрения и Баку и Еревана российские миротворцы размещены на территории Азербайджана.

Во-вторых, в восприятии ряда российских экспертов и лиц, принимающих решения, итоги войны 2020 г. были положительными для России: Москва расширила военное присутствие на Южном Кавказе и получила инструмент давления на Азербайджан, третью страну региона, чего раньше не было. Однако подобный подход возымел обратный эффект. Установив контроль над Лачинским коридором, уже Азербайджан ограничивает работу контингента и оказывает на него давление. Сегодня уже Москва тщательно подбирает формулировки и обходит острые углы, чтобы не обидеть партнеров в Баку, поскольку именно от него зависит будущее присутствия миротворцев.

В-третьих, потребность размещения контингента была связана с отсутствием мирного соглашения. Сегодня Ереван и Баку вышли на финишную прямую: Армения пошла на необходимые односторонние уступки и идет обсуждение технических деталей. Азербайджан оказывает давление для скорейшего подписания соглашения, что позволит ему в мае 2025 г. объявить, что «конфликт уже в прошлом, в регионе наступил долгожданный мир и потребности в миротворцах больше нет».

И, в-четвертых, военное присутствие «на земле» в Нагорном Карабахе должно было гарантировать России монопольный статус в переговорном процессе: любые достигнутые соглашения могут быть имплементированы только при участии российской стороны. Однако основные договоренности между Ереваном и Баку достигаются на площадках в Брюсселе и Вашингтоне. То есть присутствие миротворцев не сыграло роль гаранта ведущей роли России в постконфликтном урегулировании.

Можем зафиксировать, что ожидания от размещения миротворцев как ценного инструмента, способного оказывать влияние на процессы в регионе, по состоянию на сегодня не оправдались. Наоборот, Россия оказалась перед сложной задачей необходимости решения гуманитарной катастрофы в Нагорном Карабахе и сохранения позиций, гарантирующих ей продление мандата миротворцев.

Основные опции для России

Для определения возможных сценариев развития ситуации вокруг миротворческого контингента в Нагорном Карабахе представляется необходимым ответить на ключевой вопрос: заинтересована ли Россия в сохранении своего присутствия?

Традиционно при анализе данной проблемы исследователи заведомо закладывают положительный ответ на данный вопрос. Однако текущий тренд в российской внешней политике, во многом основанный на подходах политического неореализма, свидетельствует о необходимости корректировки национальных интересов, исходя из имеющихся возможностей. Иными словами, если соотношение cost-benefit будет в пользу первого, то Россия пересмотрит изначальные подходы. Описанные выше индикаторы свидетельствуют о возможном пересмотре приоритетов.

Фактически присутствие российских миротворцев держится трех опорах: неопределенный статус Нагорного Карабаха; отсутствие мирного соглашения между Ереваном и Баку; сохранение армянского населения, отказывающегося «интегрироваться» в состав Азербайджана. Нивелирование первых двух опор должно привести к концентрации Россией внимания на последней. Однако и в данном случае имеется негативная тенденция, связанная с подготовкой исхода местного населения.

Во-первых, продолжающаяся блокада создает невыносимые условия для пребывания в Нагорном Карабахе. Поэтому открытие Лачинского коридора может привести к массовой эмиграции в Армению, поскольку большая часть населения вернулась после войны, исходя из соображений стабильной жизни, обусловленной российским присутствием. Во-вторых, отсутствие прямого диалога между Степанакертом и Баку создаст ситуацию, при которой Азербайджан будет имплементировать решения в одностороннем порядке, опираясь на договоренности с Ереваном. Примером является как раз полная блокада Нагорного Карабаха, запущенная после признания Арменией данной территории в составе Азербайджана. Важно зафиксировать, что России не удалось политико-дипломатическими инструментами вернуть под контроль Лачинский коридор, снять блокаду, обеспечить минимально необходимые условия для пребывания населения и запустить постоянно действующий переговорный механизм между Степанакертом и Баку при посредничестве Москвы. Таким образом, при сохранении текущей тенденции, можно ожидать ослабления последней опоры присутствия миротворцев в Нагорном Карабахе.

Данная перспектива возымеет эффект домино: «урегулирование» конфликта на условиях Баку приведет к резкому снижению армянского населения в Нагорном Карабахе, а подписание мирного соглашения между Ереваном и Баку с обозначенными гарантиями безопасности понизит необходимость масштабного российского военного присутствия на территории Армении (гарантия будет обеспечиваться уже не внешней силой, а двусторонним соглашением). При этом перспектива присутствия Москвы в новой региональной конфигурации также будет снижаться: на высшем уровне идут обсуждения об отсутствии необходимости присутствия погранвойск ФСБ на разблокированных коммуникациях, как это изначально было предусмотрено в Заявлении 2020 г. В связи с этим единственной основой для необходимости пребывания РМК как первой «костяшки» домино российского присутствия в Армении является сохранение неурегулированной ситуации в Нагорном Карабахе.

Риторика российского внешнеполитического ведомства, о том, что «кульминацией большого переговорного процесса станет именно подписание мирного договора, который подведет черту под усилиями армян и азербайджанцев» свидетельствует о стремлении Москвы не создавать острые углы, за которые можно будет зацепиться и гарантировать продление мандата РМК. В то же время прогресс переговоров именно на западных площадках естественным образом может вызвать желание Москвы поставить все процессы на паузу. Это позволит выиграть время: урегулировать гуманитарную катастрофу в Нагорном Карабахе и обеспечить возвращение своих позиций как посредника. Именно об этом говорит заявление российской стороны о том, что «попытка наспех заключить мирный договор между Азербайджаном и Армений в ущерб качеству и должной подготовке обернется новыми конфликтами в будущем». Иными словами, текущий тренд постконфликтного устройства не соотносится с российской перспективой обеспечения своих интересов.

Исходя из этого, можем заключить, что единственной опцией для России по состоянию на сегодня осталось гарантирование стабильной ситуации до заключения соглашения с последующей имплементацией договоренностей «на земле». Только решение данных проблем позволит Москве создать основу для гарантирования какого-либо присутствия в будущем.

Сергей Мелконян - кандидат исторических наук, научный сотрудник APRI Армения.

Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.