Визит президента Ирана Хасана Рухани в Анкару, состоявшийся в начале этой недели,  оказался в центре внимания мировых СМИ, увидевших в нем знаковость: это был первый за последние 18 лет официальный визит иранского президента в Турцию.

Визит и впрямь можно считать знаковым, поскольку он призван дать толчок развитию отношений между Ираном и Турцией после кризиса последних лет, вызванного активной поддержкой Анкарой сирийской оппозиции. В числе итогов визита - планы по развитию энергетического сотрудничества и новые инициативы по полноценной интеграции турецкой и иранской железных дорог, но я хочу остановиться на другом вопросе.

Хасан Рухани не посетил мавзолей Кемаля Ататюрка в Анкаре, что вызвало бурную реакцию в армянских СМИ, которые узрели в решении иранского лидера определенный сигнал, направленный в сторону руководства Турции. Однако никакого сигнала в действительности нет, и вот почему.

Хасан Рухани не первый иранский лидер, который отказался отдать дань памяти основателю Турции. В далеком 1987-м году это сделал премьер-министр Ирана Мир Хоссейн Мусави, который ныне известен как лидер иранской демократической оппозиции и глава протестного движения 2009-го года. Посетив Анкару 27 лет назад, он уже в турецкой столице заявил своему коллеге, что посетить мавзолей Ататюрка он не может по определению. И это понятно: Ататюрк был основателем секулярного государства и практически исключил ислам и религию из политической и отчасти даже общественной жизни Турции.

Многие лидеры исламских стран старались повторить опыт Ататюрка у себя на родине, в том числе и последний иранский шах Мохаммад Реза Пехлеви, которого скинула именно та исламская реакция, против которой он боролся во многом на манер Ататюрка. И с учетом этого нет ничего странного в том, что лидеры современного Ирана – государства, созданного в результате борьбы с секуляризмом, – мавзолей Ататюрка не посещают. С этой точки зрения позиция Ирана осталась неизменной с периода визита Мусави в 1987-м году.

Чего нельзя сказать о Турции. В 1987-м году поведение Мусави вызвало бурную реакцию и активные протесты, что было естественно: в 1987-м в стране день смерти Ататюрка все еще отмечали в качестве траурного дня – телевидение и радио в этот день транслировало траурную музыку, магазины и рестораны не имели права торговать спиртным, в стране проходили митинги, на которых многие плакали. Можно себе представить, какой тогда могла быть реакция турецкого народа и правительства на отказ Рухани посетить мавзолей.

Но вот 27 лет спустя Турция очень вяло отреагировала на непосещение мавзолея Рухани. И это тоже понятно. Эрдоган и возглавляемая им партия успешно вернули ислам в политику, сильно ослабили влияние традиционных светских институтов, прежде всего армии, созданных Ататюрком, а многие рестораны и магазины не продают спиртного не только в день смерти основателя республики, но и вообще, стараясь избежать высоких налогов на спиртное, введенных нынешними властями Турции, борющимися против осуждаемых исламом грехов и слабостей. И, как ни странно, нынешним властям Турции позиция и ценности Рухани и Мусави намного ближе, чем ценности тех не очень многочисленных турок, которые возмущаются тем, что лидер соседнего государства отказался отдать дань памяти основателю Турецкой республики.

Так что непосещение мавзолея, в каком-то смысле, знаковое событие, но для самой Турции, и никакого отношения к ирано-турецким отношениям не имеет.

Севак Саруханян – кандидат политологических наук.

Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.