Сегодня я хочу начать свой разговор со свадьбы. Разные люди запоминают разное со свадьбы. Кто-то помнит танец жениха и невесты, кто-то – подвенечное платье, кому-то запомнилась музыка, а кому-то – пьяная драка.

А мне после всех армянских свадеб запоминается еда. Не ее вкус, на вкус она обычно ничем не примечательна. Поражает ее количество. Ни один человек не в состоянии съесть столько еды, сколько ему предлагают съесть на типичной армянской свадьбе. Каждому полагается съесть хотя бы по ложке из пяти салатов, по куску холодного мяса, колбасы, по три куска соленой рыбы разных сортов, бастурмы, помидора, огурца, и других свежих и маринованных овощей и зелени, по паре кусков сыра и по куску кюфты. Любой нормальный человек с нормальным аппетитом, начав с пустого желудка, в этот момент уже наелся бы до отрыжки. Но это только начало. Дальше последуют еще какие-то блюда, включая обязательный кусок шашлыка из мяса, шашлыка из курицы, жареный картофель, и уже когда человек с трудом запихнул все это в желудок, давясь и тяжело дыша, ему принесут целую рыбу. В довершение он должен будет проглотить кусок свадебного пирога и заесть его фруктами.

Кто из нас, думая о любимых родственниках, представляет их неуемными обжорами, поедающих все в огромных количествах, и запивающих все это литрами крепкого алкоголя? Половина наших родственников – это дамы, которые мечтают сбросить пару килограмм, изнуряя себя и избегая лишнего куска хлеба. Зачем мы готовим им такое адское испытание? Кого мы хотим этим порадовать? Мало среди наших родственников людей, у которых проблемы с желудком или с сердцем? Зачем провоцировать их обилием еды за столом? У молодоженов, которые только начинают новую жизнь, есть много лишних денег? Зачем транжирить деньги, которые могли бы пойти на что-нибудь нужное и полезное для семьи? Зачем, в конце концов, выбрасывать в помойку десятки килограмм вкусных и полезных продуктов, на которые потрачен человеческий труд?

Историческая память поступает с людьми жестоко. Как человек, который не ел несколько дней, набрасывается на еду, даже зная, что это может привести к отравлению и смерти, так и мы, сохранив в исторической памяти дни года голода и лишений, пытаемся демонстрацией изобилия еды избавиться от унаследованного из прошлого страха голода. Точно так же, как деревенский парень, попав в городской магазин, покупает и напяливает на себя все блестящее и яркое, так же, как неожиданно разбогатевший нищий транжирит деньги на ничтожные потехи, мы кичимся своим умением переводить массово продукты, устраивать сеансы тотального переедания, почти всегда с последствиями для здоровья, и гордимся тем, что у нас "столы ломились от еды".

Эта проблема имеет более широкий контекст, нежели кажется на первый взгляд. Мы вообще довольно безответственно потребляем ресурсы, позволяя себе роскошь выбрасывать из окна автомобиля мусор, оставлять гору бытовых отходов на природе после пикника, мыть машины на берегу чистой горной реки и так далее. И только на первый взгляд нет никакой связи между обилием еды на столах и этими неприятными привычками, столь распространенными у нас. Все они происходят от той же проблемы, которая выражается армянским словом "չտեսություն", это жадность голодных и униженных, не способных подняться выше своих желаний и страхов, заставить себя думать о других, заботиться о других, даже тогда, когда на них валится изобилие. Они все равно думают только о себе, даже когда столы для гостей ломятся от еды, потому что это не забота, это ярмарка тщеславия, демонстрация своего достатка.

Эта же жадность униженных заставляет чиновника, уже пресыщенного всевозможными доходами, продолжать требовать мзду, даже понимая, что коррупция уничтожает, сжигает его страну. Эта же жадность униженных заставляет таксиста обманывать туриста, хотя он понимает, что для его будущего заработка развитие туризма нужно как воздух. Она же заставляет покупать в задыхающемся от пробок и дыма городе большой, неэкономичный автомобиль, чтобы все понимали, какой у тебя "статус". Эта же жадность заставляет людей продавать свои голоса на выборах.

Я очень хочу, чтобы у нас эта черта характера понемногу перестала существовать. Нам пора набраться спокойной гордости. Той, которой не требуется бессмысленно транжирить деньги, природу, людей, будущее нашей страны. Той, в которой есть смирение. Той, за которую все нас будут уважать по-настоящему.

Арам Пахчанян - соучредитель Образовательного фонда «Айб» и вице-президент компании ABBYY. Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.