Армянский мир отмечает 104-ю годовщину геноцида в Османской Империи и Турции в период 1915-1923 гг. Будет излишним говорить о том, какое значение имеет эта трагедия в истории армянского народа и насколько она укоренилась в нашей исторической памяти. На эти темы написаны сотни монографий, сняты художественные и документальные фильмы, сложены песни и созданы ассоциации. 

Мне бы хотелось поразмышлять о некоторых политических аспектах данного события, которые требуют от нас особенного внимания и анализа. Обычно за несколько месяцев до этого дня и какое-то время после можно наблюдать обсуждения во властных структурах разных стран, которые завершаются принятием какого-то законодательного акта или резолюции, выражающих сочувствие армянскому народу в скорбный день. Одним из последствий геноцида стало формирование новой крупной мировой диаспоры, разбросанной по всем частям земного шара — от солнечной американской Калифорнии до заснеженных равнин русской Сибири.

Для армян, которые родились и выросли в других странах, всегда было важным отношение государства проживания к событиям 1915-1923 гг. Более того, именно исходя из позиции в отношении геноцида во многом формировалось восприятие со стороны армянской общины, где бы она ни была. В день столетия американские армяне выражали восхищение России и ее лидеру Владимиру Путину, который прибыл в Ереван для участия в ряде мероприятий. Тогда же армяне в Москве, Тегеране, Сиднее и Каире стоя аплодировали французскому президенту Франсуа Олланду, заявившему, что в этот день он не мог быть нигде, кроме Еревана. 

После речи президента Рональда Рейгана в далеких 80-х, где было сказано «геноцид армян», многие семьи стали называть своих новорожденных детей Рони или Рейган. Подобное можно было наблюдать по французской линии, когда в Республике Армения после принятия Францией закона о криминализации отрицания геноцида армян регистрировались имена Николя или Саркози (Николя Саркози - тогдашний президент Франции). Подобных примеров бесчисленное множество, и каждый год простые армяне по всему миру ожидают новых признаний.

Чувства этих людей можно понять, и для них не так важно, что Рейган не делал специального заявления по геноциду армян, а всего лишь упомянул об этом в своей речи (написанной спичрайтером Кэном Хачигяном), посвященной жертвам Холокоста. Не имеет значения и то, что закон о криминализации отрицания геноцида фактически не работает (известное проигранное дело «Перинчека»), а большинство принятых иностранными государствами документов не носят обязательного характера. Турция нервно реагирует, и, казалось бы, этого вполне достаточно. Однако никто так и не сказал, что она не может не реагировать, ведь для этого была создана бюрократия и дипломатия, которая должна в таких случаях выражать недовольство, вручая ноты или отзывая послов. Но были ли какие-то реальные политические, экономические и иные издержки, которые бы заставили официальную Анкару смотреть на все по-другому? Нет. Франция и Россия не вводят санкции против Турции за отрицание преступления против человечности, а активно развивают с ней двусторонние и многосторонние диалоги. Цивилизованные европейские члены НАТО не спешат давить на турецкую сторону и вообще выгнать ее из организации. Мир сказал, что нашу трагедию признает, но в вопросе преодоления последствий (именно то, что имеет реальную ценность) помогать нам не будет.

Для меня эта позиция кристально ясна. Никто не спешит с этим делом по разным причинам. Зачем французам возвращаться к таким больным темам, как Лозаннский договор, британцы и американцы не хотят себя грузить воспоминаниями о мосульской нефти (соглашение «красной черты»), а Россия, будучи правопреемницей Советского Союза, вовсе не жаждет обсуждений о Московском и иных договорах. Также отсутствуют всякие резоны, чтобы лишать себя такой политической дубины против турецких властей, ведь история циклична, и очередные торги могут открыться в любую минуту. Отсюда у меня возникает вопрос, который поначалу может показаться странным: «Признали ли мы геноцид?». Для народа, потерявшего 1,5 млн. человек и львиную долю своего естественного физического ареала, признание должно заключаться в усвоении реальных и суровых уроков большой политики. И вовсе не для того, чтобы спасти мир от повторения подобного, ибо международное признание Холокоста не спасло ни народ тутси в Руанде, ни народ Камбоджи при Поле Поте, ни африканское население в Дарфуре.

Первый урок заключается в необходимости более серьезного отношения к политике. Имон де Валера (один из отцов-основателей Ирландии) был крайне прагматичным, и постоянно убеждал своих соратников, что успех малого ирландского народа с ограниченными ресурсами в борьбе с могущественной Британской империей зависит от качественной политической стратегии. «Кулаки хороши, если мозг направляет их в правильные цели», - писал он своему другу Майклу Коллинзу, который в первые годы противостояния требовал радикальных действий. Многое де Валера позаимствовал у лидеров сионистского движения Теодора Герцеля и Макса Нордау, а будущий отец независимого Израиля Давид Бен-Гурион успешно смиксовал опыт всех своих предшественников в разных уголках земли. Стали ли мы спустя 104 года политической нацией, которая ввела необходимые цензы к доступу на политические позиции. На мой взгляд, нет.

Должности рассматриваются не как возможность конструировать прогресс, вырабатывать стратегии, предотвращать угрозы и вести свою нацию в будущее, а в качестве рабочих мест для получения заработной платы и использования статуса для извлечения разного рода дивидендов. До сих пор ни одна из администраций независимой Армении так и не смогла представить долгосрочную стратегию развития страны. Четкое осознание общенациональных целей и задач является фундаментальным условием не только метафизического понимания собственного существования, но и каждодневной безопасности: физической, духовной, идеологической. В период шести веков османского доминирования армян последовательно обезоруживали, формируя аристократическое меньшинство, оторванное от собственного большинства. Пропасть между разными группами была настолько велика, что младотуркам удалось сравнительно легко перебить их по-отдельности. Сегодняшние элиты должны помнить этот урок, разделяя и без того разрозненный народ по цветам и иным субъективным «вкусовым» параметрам. Главный нарратив будущего идеологического конструкта должен исходить из того, что чувство ответственности за нацию и государство должно преобладать над ненавистью в отношении друг друга. Если мы не преуспеем в этом, то миллионные жертвы были напрасными, а наше дальнейшее существование под большим вопросом. 

Второй урок – приоритет государственных интересов. Наличие государственности - бесценный дар истории. Именно ее сохранность должна стать альфой и омегой для армян по всему миру. Сегодня выживание нашей государственности напрямую зависит от того, сумеем ли мы сохранить победу, добытую в сражениях за освобождение Арцаха. Именно это достижение позволило сломать один из опаснейших психологических барьеров об обреченном народе, который был истреблен на собственной земле. Если мы будем честны, то увидим, что азербайджанские власти пытались применить против нас тот же прием в Сумгаите, Баку, Мараге. Они уничтожали мирное население, будучи уверенными, что армяне, помня о событиях 1915 года, побегут и оставят свои территории чужеземцу даже спустя 75 лет. В этот раз их расчеты не оправдались, и накопленный за десятилетия праведный гнев застал противника врасплох. Никто из них не ожидал, что коллективный «Монте Мелконян» будет наступать и освобождать, а не отступать и сдавать. Теперь мы превратили это святое наследие в объект политических торгов, допуская мысль (что уже само по себе национальное предательство) о том, что мы можем что-то сдать. 

Западные общины и отчасти российские так и не сумели трансформировать свою идентичность от нарратива геноцида к успеху в Арцахе. 24 апреля глобально собирает массы, а день освобождения Шуши - единицы. Известные армяне по всему миру 24 апреля делают записи в своих твиттерах, выступают с заявлениями о необходимости международного осуждения, но не делают то же самое в день независимости Арцаха, не так масштабно вспоминают о героях и их подлинном великом свершении. Филантропы не тратят деньги на съемки качественных художественных фильмов о таких личностях, как Монте Мелконян, но c радостью направляют миллионы долларов иностранным политикам за принятие бесполезных бумаг, где будет жирным шрифтом фигурировать слово «геноцид». Пока мы не увидим обратной картины, у нас будут большие проблемы (речь идет об общинах). Миру по понятным причинам выгодно разделенное и плачущее армянство, но почему мы уже 104 года потакаем этому? 

Пора остановиться и признать геноцид самим (извлечь уроки). Именно так мы сможем достойно почтить память своих предков. Когда враги увидят сильную армянскую государственность и организованные вокруг ее интересов общины, мы сможем с уверенностью сказать – никогда больше.    

Арег Галстян – кандидат исторических наук, постоянный автор/эксперт журналов The National Interest, Forbes, The Hill и The American Thinker. 

Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.