Завершилась очередная встреча премьера Никола Пашиняна с азербайджанским президентом Ильхамом Алиевым, после которой можно подвести ряд промежуточных и фундаментальных выводов. В первую очередь, хотелось бы обратить внимание на стартовые позиции сторон перед первой официальной встречей в рамках Минской группы ОБСЕ. После своего избрания Пашинян обозначил новый вектор, который должен был качественно изменить переговорный процесс. Он заключался в фактическом признании субъектности Степанакерта, который и должен обсуждать с Баку такие вопросы, как возвращение беженцев и политический статус. Можно долго дискутировать относительно этого нарратива, выделяя имеющиеся плюсы и минусы, но это все-таки могло претендовать на звание «государственной позиции». Однако реальность показывает, что этот вектор избран исключительно для внутреннего пользования, ведь его реальные проявления во время встреч с Алиевым не прослеживаются. По крайней мере не слышны четкие и последовательные заявления о том, что Ереван не заинтересован в продолжении дальнейших переговоров без арцахской стороны (подчеркну еще раз, что именно это и было стартовой позицией нового лидера). Напротив, этот маркер с каждой встречей все больше и больше размывается, порождая ряд противоречий в риторике и действиях армянской стороны. 

Напомню, что до официальной встречи Пашинян и Алиев успели трижды встретиться и, как говорят дипломаты, «сверить часы». Не менее интенсивным было общение двух министров иностранных дел на разных площадках. Иными словами, было достаточно времени и поводов донести свою стартовую позицию до «коллег» и спустя год выйти на официальную часть с пониманием собственных интересов и формы их конкретной реализации. Более того, в предвкушении этой встречи Минская группа распространила заявление, где были четко обозначены пункты, вокруг которых стороны должны вести переговоры. Совершенно очевидно, что так называемые «мадридские принципы» не могут нас устраивать, ибо их общая политическая формула крайне проста: «земли в обмен на иллюзии». Опять же армянская сторона отреагировала на это заявлением премьера о том, что необходимо понять, что это за принципы и какие нюансы кроются за ними. Однако встреча прошла, а понимания до сих пор нет. Но политическая логика жестока и проста: стартовая позиция потеряна (Минская группа не удовлетворила запрос Еревана), арцахской стороны за столом переговоров не будет, основой процесса продолжают оставаться принципы, ведущие нас к точке невозврата. Действительно, никакой «революции», как заявил премьер, не произошло. Внешняя политика немного из иного жанра, где правила игры пишутся не на основе желаний и хотений, подпитываемых адреналином внутренних перемен, а исходя из реальных возможностей и ювелирных действий – от дипломатических до лоббистских. 

В свою очередь, официальный Баку на протяжении последних десяти лет сформировал довольно четкую «государственную позицию», которая открыто и уверенно выражается на всех международных площадках. Первое – семь территорий должны быть возвращены в состав Азербайджана, второе – все азербайджанские беженцы возвращаются в свои дома, третье – окончательный статус бывшей «НКАО» будет определен в рамках территориальной целостности страны (самый высокий статус автономии как реализация принципа самоопределения народов). Иными словами, сторона, развязавшая агрессию и проигравшая войну, навязывает стороне-победителю условия безоговорочной политической капитуляции. Причем реализация первого пункта по возвращению семи районов для Алиева - задача «минимум», и он не позволяет себе отступать от нее ни при каких обстоятельствах. Почему великие державы фактически приняли азербайджанскую сторону, оказывая давление на нас? Ответ донельзя прост – мы упустили возможности укрепления государства и его позиций на международной арене, когда противник был слаб и объективно не мог конкурировать с глобальным армянством, воодушевленным появлением независимого государства и освобождением одной из своих исторических областей. Мы не сумели капитализировать этот успех и сформировать национальную элиту, которая бы выполняла функцию охранника нашего наследия и достижений. 

Противник же воспользовался нашими кризисами, учился политическому искусству и лоббизму, укрепил свои позиции в международных делах и заставил великие державы с этим считаться. Конечно, это не говорит о том, что азербайджанское видение является окончательным геополитическим абсолютом для всех, но именно они сегодня задают тон и действуют превентивно, заставляя нас все время реагировать (то есть быть на шаг позади). Баку уверен в своей окончательной победе, поэтому армянской стороне нельзя использовать такие риторические фокусы, как «глубокий конфликт». В нашем случае, говоря конфликт, ты подразумеваешь наличие части ответственности за своей стороной, а это не соответствует действительности.  Для нас нет и не может быть никакого «конфликта». Имеется агрессия Азербайджана и самоопределение армян Арцаха как ее естественный результат. Участие армянской стороны в переговорах с «агрессором», который до сегодняшнего дня нарушает принцип неприменения силы и угрозы применения силы, уже является большой уступкой. Правда очень жестока и заключается в том, что даже за эти нарушения (включая апрельскую войну) те же великие державы и ООН, как глобальная наднациональная организация, не наложили на Баку соответствующие санкции и ограничения, но при этом отказывают «пострадавшей» стороне в возможности участия в переговорах с непосредственным «агрессором». Как после этого можно говорить о том, что в урегулировании не должно быть победителя и проигравшего? Можно тешить себя любыми демократическими формулировками, но истина проста – в первом раунде (военная фаза) победили мы, во втором (политическая фаза) схватка продолжается с их преимуществом, но ничьей она не закончится. 

Осознавая всю сложность положения, Ереван продолжает играть в банальную игру хорошего-злого полицейского. С одной стороны, Пашинян отделывается заявлениями о «гуманитарных проектах» и «подготовке народов к миру», с другой – глава СНБ Ванецян и министр обороны Тоноян используют ястребиную риторику, призванную успокоить армянскую общественность и направить нужные сигналы международному сообществу. Тактика понятна – создать для премьера условия давления на постоянных сопредседателей, чтобы те повлияли на Баку («если Азербайджан не пойдет на уступки, а на меня будете сильно давить, то дальше с вами будут говорить коллективные силы «Ванецян-Тоноян»). Однако сегодня она уже не будет работать. Почему? 

Во-первых, внешней политикой занимается премьер, который, в отличие от своих предшественников, обладает легитимностью (соответственно обладает правом принятия решений), что снижает риск его условного свержения. При более решительных действиях (о которых отмечу ниже) фактор легитимности может сыграть и в нашу пользу. 

Во-вторых, все эти трюки были эффективны в пору, когда между основными игроками имелись определенные разногласия на этом трэке, и можно было выстраивать собственную партию (особенно когда демократические элиты в США вошли в гибридные конфликты с Россией по украинской и сирийской линиям). 

Сегодня по разным причинам (требует отдельного анализа) Вашингтон и Москва пришли к консенсусу. В случае урегулирования три центра силы (США-ЕС-Россия) могут похвастаться не только наличием единой позиции и принципов, но и использовать это как позитивный опыт для других кейсов. Один американский высокопоставленный чиновник в одной из наших встреч как-то бросил фразу: «нам нужно показать, что мы можем не только конкурировать, но и совместными усилиями решать трудные конфликты». 

В-третьих, идет обострение противостояния двух условных элитарных групп «глобалистов» и «националистов» (сторонники национального государства). Для лидеров второй элиты в своих странах (Трамп в Америке, Путин в России) одной из важнейших задач является сохранение Азербайджана под своим зонтиком и недопущение прихода к власти либеральных сил. Ильхам Алиев, запретивший в своей стране деятельность различных глобалистских фондов и организаций, воспринимается как сильный и надежный союзник. Его лоббисты в Штатах и Москве убеждают местные власти, что для удержания престола и окончательной победы над противниками нужен прорыв по Карабаху в виде конкретно возвращенных территорий. Алиев торопится, понимая, что времени остается все меньше и меньше (особенно на фоне событий в Армении и Казахстане). 

Для того, чтобы хоть как-то изменить ситуацию в свою пользу, необходимо восстановить «баланс внешнеполитического восприятия», от которого напрямую зависят стратегические решения ключевых акторов. Сегодняшний Азербайджан воспринимается Россией и Соединенными Штатами как стратегический партнер, обладающий ресурсами для принятия самостоятельных решений и активного участия в серьезных логистических, энергетических и политических проектах. Четыре письма президента Дональда Трампа Ильхаму Алиеву, где раз за разом отмечается важность углубления диалога между странами, уже говорят о существенных трансформациях. Москва видит в лице Баку потенциального члена своих интеграционных проектов, в первую очередь, Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Последние доклады Евразийской комиссии демонстрируют беспрецедентное усиление азербайджанского экономического фактора (особенно по части прямых инвестиций) на российском, белорусском и казахстанском рынках. Кремль в условиях санкций также не может не учитывать прагматичную значимость азербайджанского рынка как одного из крупнейших потребителей российского оружия и военной техники. Комплекс двусторонних интересов подкрепляется широкими многосторонними форматами Россия-Азербайджан-Турция и Россия-Азербайджан-Иран. 

Армения же остается страной со слабым государственным иммунитетом, которой в обмен на размораживание кредита на покупку оружия приходится идти на шаги (в том числе отправку военных в Сирию), вводящие ее в еще больший геополитический тупик. Если мы посмотрим правде в глаза, то увидим простую картину – эти действия не изменили отношения России к новым властям. Напротив, на этот «крючок» легко подвесить и бесконечно требовать доказывать свою лояльность, используя классические приемы кнута и пряника. При этом необходимо бегать по разным вашингтонским кабинетам (где тебя не принимают) и пытаться объяснять, что ты пошел на это ради общины (когда угроз той интенсивности уже нет) или в благодарность за спасение армян во время геноцида 1915 года. Верят ли они? Разумеется, нет, да и мотивы их особо не интересуют, ведь для ястреба Джона Болтона все предельно просто: Ереван единственный отозвался на призыв России, а лидер страны еще и высказался за то, чтобы открыть транзит иранскому газу (проект демократов – конкурентов республиканцев), превратив новую американскую политику «энергетической пробки» против Тегерана в пустой звук. Подобная внешнеполитическая чехарда играет на руку тому же Азербайджану, который использует каждый наш промах для извлечения максимума дивидендов.

В связи с этим необходимы решительные и неординарные шаги. Главное приобретение последнего года – это легитимность, стало быть имеется возможность принять четкую государственную позицию при определенных сценариях. 

Первое – провести по всей Армении (включая Арцах) общенациональный референдум по двум вопросам: готовы ли мы принципиально к сдаче каких-либо районов (не важно на каких условиях) и должны ли мы присоединить Арцах или признать его независимость в качестве второго армянского государства. Результаты референдума покажут внешним силам, на какие реальные действия у армянских властей имеется мандат, и позволят нам раз и навсегда определиться со своей дальнейшей стратегией. Противники справедливо скажут, что подобные шаги могут привести к войне. Однако в нашем случае война априори неизбежна, ведь апрель 2016 года показал, что отсутствие с нашей стороны резких и смелых шагов не было аргументом «стоп» ни для Азербайджана на развязывание агрессии, ни для международного сообщества, проигнорировавшего не только нарушение принципа неприменения силы, но и убийства мирного гражданского населения. 

Второе – объединить вокруг результатов референдума все ресурсы армянского мира. Общины должны получить четкий сигнал – если хотите, чтобы эти земли и дальше оставались армянскими, необходимо как минимум участвовать в их укреплении. Репатриация - основной инструмент достижения этой цели, ибо без соответствующей мышечной массы невозможно развивать ни экономические, ни политические сектора. На мой субъективный взгляд, дети армянских граждан не должны умирать на передовой, чтобы армяне в Буэнос-Айресе, Марселе и Москве могли гордиться тем, что Агдам или Физули продолжают оставаться под нашим контролем. Каждый должен принять участие и стать «солдатом» на разных фронтах – экономическом, информационном, лоббистском, политическом, военном и т.д. 

Третье – полностью реформировать внешнеполитические институты и министерства. Мы находимся в состоянии войны, поэтому вся наша международная политика должна исходить именно из этой логики (а не рабочих мест и должностей). Перед каждым послом в наиболее значимых для нас державах должны стоять совершенно конкретные задачи, результаты которых должны иметь исключительно практический характер. Наиболее подходящей является система KPI, которая широко применятся в деятельности Соединенных Штатов, Израиля, Ирландии и Польши. Совет безопасности должен получить больше полномочий под официальным патронажем Президента, который по Конституции является главой Республики и гарантом ее Конституции. Именно этот орган (Совбез) должен стать реальным внешнеполитическим фильтром (кадры, стратегия, концепции) армянской государственности.     

Четвертое – наши состоявшиеся эксперты в общинах должны создать единую транснациональную аналитическую сеть, которая позволит быстро и эффективно анализировать мирополитические процессы с точки зрения их прямого или косвенного влияния на армянскую государственность. В сферу компетенции такой сети может входить и поддержка государственной линии Армении в наиболее значимых информационно-аналитических изданиях внешнего мира. 

В наших умах и, самое главное, сердцах должен лежать исключительно один принцип – «Арцах на два не делится». И не потому, что мы стоим на максималистских планках и пытаемся играть в бравый «геополитический мачизм», а потому, что Баку видит свою стратегическую цель в окончательной ликвидации армянского фактора в регионе.      

Арег Галстян – кандидат исторических наук, постоянный автор/эксперт журналов The National Interest, Forbes, The Hill и The American Thinker. 

Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.