За последний месяц, получив заказы на итоговые статьи в иностранных журналах, мне пришлось осмыслить текущее состояние армянского мира и задуматься о возможных угрозах для Армении в преддверии большой схватки ведущих центров силы.

Последние два текста в русскоязычной версии Forbes были посвящены признанию президентом Трампом Иерусалима в качестве столицы Израиля и введению новых санкций против России в связи с проблемами вокруг Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

Казалось бы, эти и иные мирополитические события не имеют никакого отношения к Армении и армянскому миру. В краткосрочной перспективе и напрямую связь может казаться действительно слабой (хотя вопрос дискуссионный), но в стратегической перспективе мы в той или иной форме попадем в общее течение будущих мелких неприятностей и больших проблем.         

Для армянского мира, центром которого является официальный Ереван, косвенными угрозами глобального характера являются кризис американо-российских отношений и усиление позиций радикальных неоконсервативных американских элит, настроенных на более решительные действия в отношении Ирана.  Кроме того, стоит отметить и гаснущий интерес Соединенных Штатов в отношении Армении и армянского фактора в глобальном мире. Вашингтон продолжает наращивать давление на Москву, принимая новые санкционные пакеты в политической, экономической, энергетической и военно-технической сферах. Еще в последний год президентства Обамы в Конгрессе сложился двухпартийный консенсус относительно необходимости последовательного давления в российском направлении. Санкции принимались тотальным большинством голосов (97%), что не может игнорировать ни один глава Белого дома. Более того, партийные лидеры обеих палат на законодательном уровне запретили президенту США отменять санкции в одностороннем порядке.

Военно-разведывательное лобби («группа Мэттиса-Пенса»), имеющее сильное влияние на администрацию, также поддерживает тактику давления на Россию и выступает за укрепление восточного фланга Североатлантического альянса (НАТО). Подобная ситуация ставит армянскую сторону в серьезный тупик. Национальные интересы страны исходят из важности если не сохранения стабильных американо-российских отношений, то хотя бы не из их скатывания в глубокий межгосударственный кризис. Многие эксперты считают, что, несмотря на осложнения в  политическом диалоге, Вашингтон и Москва сохраняют единые принципы по урегулированию карабахско-азербайджанского конфликта. С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы не ряд «но».

Во-первых, мы не должны забывать о том, что речь идет исключительно об институционально согласованной позиции в рамках Минской группы ОБСЕ (по сути, звучит голос организации, а не стран), а не о двустороннем американо-российском государственном формате.

Во-вторых, начиная с администрации Буша - младшего наблюдается спад американского государственного интереса к Армении и Карабаху. Признаков этой тенденции более чем достаточно: заморозка 907-ого раздела в отношении Азербайджана, а также ежегодное сокращение внешних ассигнований Еревану и Степанакерту на фоне увеличения помощи Тбилиси и Баку. Нынешняя администрация США не желает тратить политические и экономические ресурсы в армянском направлении, и лишь с прагматичной точки зрения Вашингтон не возражает против активности России по этому вопросу.

Необходимо просчитать потенциальные последствия худших сценариев, при которых обе стороны могут перенести свой конфликт в самые болезненные для нас места. При анализе всех «возможно» нужно четко осознавать, что по ряду объективных и субъективных причин Соединенные Штаты пока не использовали против России имеющийся арсенал супертяжелых санкций. Иными словами, должно прийти осознание того, что еще недавнее «стабильно» меньше чем за три года перешло в стадию «плохо», и это далеко не предел. Вести прямые переговоры с подобной ястребиной администрацией с целью смягчения будущего удара будет крайне сложно. Даже в период президентства Буша-младшего, когда имелся стабильный фон в отношениях США и России, и худо-бедно действовали проармянские лоббистские группы, Роберту Кочаряну не удалось убедить Белый дом сохранить 907-й раздел к «Закону в поддержку свободы». Ситуация усугубляется и тем, что за последние 25 лет не были выстроены иные связующие мосты, через которые было бы возможно решать вопросы серьезного внешнеполитического характера.

Иранский вопрос – другая головная боль. Трудно спорить с тем, что геополитическое самочувствие Армении во многом зависит от положительной динамики отношений с Тегераном. Любые решения Вашингтона раз и навсегда закрыть иранскую проблематику автоматически являются вредными и опасными для Еревана. Однако, в отличие от российского вектора, по иранскому кейсу до сих пор ведутся дискуссии как в администрации, так и в партийных элитах Конгресса. Для демократов соглашение с Ираном имеет важное политическое и символическое значение. Именно при демократической администрации Джимми Картера Америка потеряла Персию – одного из ключевых союзников в регионе, поэтому символично, что при демократе Обаме начался процесс реабилитации политического диалога. Нет сомнений, что «ослы» будут всеми силами оберегать свое внешнеполитическое наследие, косвенно защищая интересы Армении в этом направлении (просто так совпало).

Однако подобное положение дел также не дает гарантий сохранения статуса-кво. Главной проблемой для Трампа и неоконсерваторов в Конгрессе, желающих силой решить иранскую проблему, являются не столько демократы (они в меньшинстве), сколько реальное и умеренное крыло Республиканской партии, а также либертарианцы из Чайной партии. Хорошая новость заключается в отсутствии предпосылок, сигнализирующих о скором преодолении внутрипартийного раскола. Однако это не означает, что рупоры неоконсервативного блока уберут этот вопрос в долгий ящик. Мы должны быть крайне внимательными, принимая в расчет фактор протурецких групп влияния, активно работающих с ключевыми сенаторами и главами ведущих мозговых центров, участвующих в процессе формирования политических решений (особенно RAND Corporation). Более того, необходимо отслеживать динамику американо-азербайджанского диалога – мера заинтересованности Вашингтона к Баку напрямую зависит от решений в отношении Тегерана.

Сегодня у армянской стороны крайне мало времени и ресурсов для реагирования на последствия от формально непрямых угроз. Фундаментальная подушка безопасности – это наличие влияния внутри Соединенных Штатов. Америка – сложная по своему политическому устройству страна, где окончательное решение принимается с учетом множества институциональных (ветви власти) и не институциональных факторов (идеология, группы влияния, организации, лоббисты и т.д.). В основе американской нации лежит принцип «англоконформизма»: англосаксонское видение мира и англо-протестантское религиозно-идеологическое начало духовного существования. На протяжении десятилетий вокруг этого философского ядра формировались кольца из различных этнических групп, вносивших новые элементы. Немцы разбавили англиканство лютеранством, голландцы добавили баптизм, реформизм и моравизм, а ирландцы и итальянцы стали носителями католических религиозных ценностей. Именно эти этно-религиозные группы  сформировали ядро американской политической нации.

Другие этнические группы подключались к одной из этих основных «розеток» с целью получения необходимого заряда для быстрой и эффективной интеграции в американскую национальную элиту. Еврейская диаспора, воспользовавшись религиозным фактором, подключилась к Евангелистской Америке, став важным элементом консервативной элиты (Республиканская партия). Попадание в одно из колец позволяет со временем перейти ко второму этапу – формированию этнического капитала, который работает на взращивание нового поколения и его дальнейшую интеграцию в общественно-политическую,  экономическую и культурную жизнь страны. Третий этап – окончательная интеграция и переход от одного из колец к ядру, когда этнический еврей, занимающий пост вице-президента (Альберт Гор), госсекретаря (Генри Киссинджер), министра обороны (Уильям Коэн), становится нормой для «англоконформистского» американского общества.

Подобным образом лидеры польской общины на основе католического фактора подключились к ирландской розетке и т.д. Сегодня турецкие и азербайджанские группы стремятся получить доступ к разным сетям.  Надо отметить, что данные группы достигли определенного успеха. Однако эти достижения носят временный характер, так как в их основе лежат исключительно финансовые инструменты (покупка разовых подзарядок). Отсутствуют фундаментальные идейные основы, которые могли бы приблизить эти этнические группы к одному из существующих колец национальной элиты. Армяне, создававшие свое наследие в Америке еще в эпоху колониального господства Великобритании, обладают существенными преимуществами.

Однако по ряду причин, которые не получится раскрыть даже в нескольких статьях, у нас не получилось создать свою розетку, а к другой подключаться мы не стали (возможно, что даже не думали). Сегодня этот вопрос вновь актуален: либо мы будем через существующие форматы влиять на внешние элиты, либо мы станем объектом проецирования их влияния. В нынешних условиях Ереван, политический центр армянского мира, имеющий статус субъекта международного права, а также общины, элементы будущей армянской транснациональной нации, должны кардинально изменить отношение друг к другу и меняющемуся миру.                          

Арег Галстян – кандидат исторических наук, постоянный автор/эксперт журналов The National Interest, Forbes, The Hill и The American Thinker. Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.