Действие первое.

Утро. Гул будильника. Яичница подгорает. Мне пора.

Кофе с собой, пожалуйста. Глупая фраза. Ветер – в лицо. Сумка – через плечо. Так я спешу навстречу своей жизни. Порой она мне кажется такой размытой, такой хрупкой, такой беспомощной... Иногда мне жаль ее, как маленькую девочку со скрипкой в переходе что на «Театральной». Она все играет, струны крепко зажимает, а рядом проходит жизнь в наушниках...

Помнишь, «И вязнут спицы росписные в расхлябанные колеи... Россия!». Ну а что Россия? Широко, очень широко для одного узкого человека. Но так ли узок он? Скорее, одинок.

Действие второе.

Я люблю метро. Этих людей. Эволюция подарила им скорость. И теперь они не знают, как остановиться. Я заметила, что порой стоять намного сложнее, чем идти или бегать. И все это довольно странно, я знаю. «Я знаю, ты моя награда/ За годы боли и труда...». Анна Андреевна, как же я Вас люблю... Любовь? Нет, давайте не про это. Флирт. Секс. Брак. Но только не любовь. Цветаева предупреждала: «Точно гору несла в подоле -/ Всего тела боль!/ Я любовь узнаю по боли/ Всего тела вдоль».

Действие третье.

Мама, со мной все хорошо. Я пью чай с морошкой и облепихой. Чабрец тоже хорош. Читаю Кастанеду и танцую по утрам. Мама, танцы по утрам! Попробуй! Это так окрыляет... Мам, недавно я прочла несколько историй. И знаешь, все это и есть жизнь... Иногда я бываю болтливой, извини. Пока! Целую!

Действие четвертое.

Ложка звенит в чашке чая. Значит я на работе. Скоро придут дети, и я начну говорить. Озябшим голосом заканчивать свой сорокапятиминутный монолог. Издержки профессии – хронический ларингит. Вредность – десять процентов от оклада. Дети – необычные. Угловатые. Живут в большом доме, где много детей и ни одной матери... Януш Корчак. Педагог.

Действие пятое.

«Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник...». Звуки! В голове без конца крутится, крутится, крутится – Хлебников!

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй - пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь…

Я так люблю звук. Мне кажется, только звуками возможно передать какие-либо чувства. Возможно выразить то, что невозможно словами. Герои? Нет...  “Герой” – слово, потерявшее свою первоначальную семантику. Слово, купленное кем-то за дешево. Как же я не люблю циников!

Поток бессвязных звуков. Поток сознания.  Джойс. Музыка – вот что нужно! Только она в состоянии что-либо объяснить. Только она способна понять и простить. Жаль! Как жаль, но я толком не играю ни на одном музыкальном инструменте. Ведь тогда я бы смогла заткнуться, и молча сказать – “спасибо”. От древнерусского – спаси Бог.

P.S. эти мысли, похожие на обрывчатые фактологические записи ребенка с аутизмом, на самом деле и есть – жизнь. Моя жизнь, в которой я стараюсь не врать. Не отворачивать лицо, не уходить от ответов, не задавать лишних вопросов. Не ужасаться. Не сходить с ума от новостей по телевизору. Но кропотливо, по крупицам выстраивать фабулу своей жизни, в которой сюжет без конца меняет развитие действий... Боже! Смогу ли я все сделать так, чтобы не было «мучительно больно за бесцельно прожитые годы»? Вот в чем вопрос.  Вот где истина.

Вы уловили жизнь. Ее противоборствующее течение. Из боли, грязи, нищеты, варварства, обмана и насилия вы вытащили наружу любовь! Вы вытаскивали ее из самых непоправимых ситуаций, вы молились на нее, вы делали ей искусственное дыхание, вы тормошили ее, давали ей хлесткие пощечины, чтоб она не заснула, навсегда впав в кому... Вы спасли любовь. Значит, не все потеряно...

Тишина.

Пора заканчивать.

Если бы я по счастливой случайности с кем-то из вас встретилась, то задала бы всего один вопрос: «А вам не страшно?»

Открываю Библию. «В любви нет страха, в любви нет страха, в любви нет...». Первое послание Иоанна (4:18). Ответ.

Аминь!