«Проповедью должны быть наши жизни, а не наши слова»

                                                                                Томас Джефферсон 

Сформированное после выборов Национальное собрание, по моему мнению, позволяет свидетельствовать о завершении технической части «бархатной революции» и начале периода глубокой неопределенности, вызовов и угроз. Основная внутренняя проблема – это отсутствие института сдержек и противовесов. Ни один из трех президентов независимой Армении не сумел решить этот вопрос и создать профессиональную модель взаимоотношений между организованным меньшинством и неорганизованным большинством. Напротив, в основу государственного «мозга» была заложена крайне извращенная материалистическая феодальная система, в которой отдельная личность, обладающая властью и финансовыми ресурсами, заменила собой институты. Это превратило государство в среднего уровня бизнес корпорацию, где каждый мог при определенных условиях стать акционером. Меньшинство или «элита» формировалась на основе простейшего принципа – личной лояльности условному «председателю» совета директоров (главного феодала). Подобная верность высоко оценивалась, и каждый мог рассчитывать на должность («паштон»), которая давала возможность заиметь собственную вотчину и «крепостных», чья каждодневная жизнь зависела от настроения и прихоти наместника. Именно данная модель восприятия верхами низов привела к апрельскому восстанию, а вовсе не желание президента Сержа Саргсяна продлить свое правление. 

Глубинный народный гнев, который копился более двадцати лет, должен был привести к взрыву: это был лишь вопрос времени. Большинство армянских феодалов, не обладая стратегическим мышлением, считали себя «неприкасаемыми» и вряд ли могли себе представить, что однажды созданная ими система антиценностей потерпит крах (все можно купить и продать). Сегодня перед новыми властями стоит сложная задача – заложить фундамент новой качественной ценностной матрицы, где не будет места феодальным элементам. Если прошлые «элиты» воспринимали власть как средство управления судьбами людей, то теперь нужно рассматривать ее исключительно в контексте профессионального менеджмента национального и государственного потенциала. Однако для реализации этой цели необходимо сделать совершенно конкретные шаги. Ключевой из них - изменение «суперпремьерской» формы правления, которая аморальна и опасна по своей форме и содержанию. Мы должны исходить из того, что возникновение гнилого политического болота («ловушка власти») в Армении стало возможным в том числе из-за чрезмерного сосредоточения властных полномочий в руках отдельных лиц, групп и кланов. Этот ядовитый концентрат не только отравил политическое поле, но и уничтожил потенциальный положительный кадровый запас страны. 

Трясина засасывала всех, а сопротивление было бесполезным (чем больше дергаешься, тем быстрее тонешь). Можем ли мы найти в нынешней Армении политических мужей, которых бы не ассоциировали с конкретным феодальным кланом? Сомнительно, ибо принципы и идеология давно гниют на дне этого болота. Вчерашние «западники» становятся «русофилами» и наоборот, а смена партий и лагерей стала не просто нормой, а незыблемой частью политической культуры. 

А могло ли быть иначе? Давайте посмотрим на ситуацию объективно через те нарративы, которые в разное время создавали лидеры суверенной армянской государственности. 

Первый президент Левон Тер-Петросян вместо того, чтобы стать символом независимости и великой исторической победы, избрал пораженческий путь, убеждая собственный народ в его «беспомощности» и «бессилии» перед мифическим международным сообществом, которое заставит нас сдать территории, освобожденные вопреки (подчеркиваю) желанию многих центров силы и исключительно из-за тотальной веры в собственные возможности. И спустя много лет он, как первый лидер независимой Армении, которую мечтали увидеть такие сыны нации, как Андраник Озанян, Гарегин Нжде, Арам Манукян и Погос Нубарян, не изменил своего мнения. Быть прагматиком и мыслить хладнокровно крайне важно, но прагматичность и пораженчество совершенно разные вещи. Лидер не должен говорить о том, что сдача территорий неизбежна, но обязан сделать все от себя зависящее, чтобы этого никогда не произошло, чего бы это ни стоило. Разве такого принципиального подхода ждала наша нация от первого президента? Разве не абсурдно, что приходится первого носителя знамен армянского суверена убеждать в незыблемости территориальной целостности двух наших государств? 

Проблемы другого толка создали Роберт Кочарян и Серж Саргсян. Второй президент считал, что правит в соответствии с суровыми принципами «реалполитик». Если бы речь шла о любой другой стране, мы могли бы дискутировать на эту тему. Однако армянский государственник – это особенный статус, не похожий ни на один другой в мире. Мы обязаны беречь и принимать друг друга такими, какие мы есть, ибо иного способа выжить в жестоких геополитических джунглях у десятимиллионного народа нет. Жизнь каждого армянина должна быть священной ценностью для правителя, и он должен считать великой честью быть избранным нацией, которая прошла через всевозможные испытания пятитысячелетней истории. Наши лидеры часто говорили о древности, цивилизации, первом христианском государстве. Однако за риторикой не было понимания глубины этих вещей. 

Подумайте, разве может быть более высокое предназначение, чем быть на передовой этой цивилизации и вести за собой столь древнюю и великую нацию в новый век? Какие смертные материальные и недолговечные блага могут заменить саму возможность вписать свое имя в список правителей Армении рядом с такими гигантами истории, как Тигран Великий? На самом деле именно это наше главное и единственное богатство, а не миллионы и миллиарды бумажек, разбросанных по иностранным банкам. На мой взгляд, именно феодальный уклад жизни и образ мыслей не позволял нашим лидерам понять эту простую, но крайне важную метафизическую истину.

Ничего не изменилось и при Саргсяне: государственные символы и атрибуты, которыми награждали героев нации, стали банальными подарками для особо приближенных бизнесменов и придворных служил. Эдуардо Эрнекян – выдающийся филантроп, который сделал все возможное, чтобы у страны был свой международный аэропорт, наличие которого в условиях блокады имеет стратегическое значение. Однако, как государственник, я не могу принять то, что он и Монте Мелконян по уровню ценности для страны стоят в одном ряду (ведь государственная награда несет в себе эти глубинные смыслы). Национальный Герой – это звание, которое присуждается исключительно тем людям, которые принесли в жертву свое «я» ради служения «общему», поэтому мы не имеем права показывать новому поколению, что эту высшую награду можно получить более простым способом – зарабатыванием миллиардов и инвестированием в разные экономические отрасли. Безусловно, таких людей, как Керкорян и Эрнекян, также необходимо награждать и поощрять, ставя их в пример будущим армянским бизнесменам (Ордена «За заслуги перед Отечеством», «За выдающийся вклад» и т.д.). Малым странам и народам смерти подобно смешивать в одну кучу национальных героев, военных, политиков, бизнесменов, деятелей культуры и спорта. Все должно быть строго упорядочено, и никаких исключений быть не может. 

Именно в смешивании всего и вся была слабость Саргсяна. Странным образом в одной партийной системе («элите») оказались интеллектуал Виген Саргсян и феодал Аракел Мовсисян, образованные и подающие надежды политики Арпине Ованнисян и Армен Ашотян с бизнес-наместниками типа Самвела Алексаняна и т.д.  Конечно, в партиях бывают разные люди, но при армянской специфике политической культуры нельзя пытаться сочетать несочетаемое. Неудивительно, что антирейтинг мелких феодалов и наместников перекинулся на профессионалов, чьи знания, опыт и навыки не были бы лишними для государственного и национального строительства. Мы привыкли считать себя образованной нацией, но в реальности у нас крайне мало серьезных кадров в разных областях, о чем многократно говорил и нынешний премьер Никол Пашинян (кадры – это самое слабое место). В свою очередь, проблема уже подготовленных профессионалов заключается в той же чрезмерной зацикленности на собственном лидере, а лояльность государственным интересам проявляется сквозь призму безоговорочной преданности ему. 

Сломать всю эту порочную систему и осушить прогнившее болото может только широкая и масштабная институционализация, когда национальные интересы создаются не отдельными личностями, а дополняющими и сдерживающими друг друга ветвями власти.  Ни один лидер, даже пользующийся высокой легитимностью Никол Пашинян, не способен самостоятельно решить эту архисложную задачу. Тем не менее, именно от этого зависит наше завтра, а значит права на ошибку больше нет. Если он, будучи правителем, не начнет менять фундаментальные вещи, то мы можем получить очередную элиту, попавшую в «ловушку власти» со всеми вытекающими последствиями. «Да» институтам, ценностям, системе и порядку. «Нет» феодалам, хаосу и хаотичности. Иного рецепта для выздоровления нет.   

Арег Галстян – кандидат исторических наук, постоянный автор/эксперт журналов The National Interest, Forbes, The Hill и The American Thinker. Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.