Сегодняшним героем спецпроекта Медиамакс «Ереван: XX век» является одно из самых известных зданий столицы - «Больница Маргаряна». Уверены, что здесь родились многие из тех, что читают эти строчки. Но немногие знают, что в 1930-х здание проектировалось как временное «пристанище» для правительства Советской Армении.

Марк Григорян (младший), BBC, специально для Медиамакс: Имя Григоряна примиряет двух зодчих

Роддом имени Маркаряна, расположенный на углу проспекта Маштоца и улицы Арами, наверно, одно из самых известных зданий Еревана. И это понятно, ведь здесь родились десятки - если не сотни - тысяч жителей столицы.

Построенное в стиле неоклассицизма здание роддома утопает в зелени. В каталоге работ моего деда, архитектора Марка Григоряна, выпущенном в 1976 году, здание скромно упомянуто как «родильный дом на 100 коек». Видимо, составители каталога не сочли необходимым упомянуть, что здание это построено Марком Григоряном в соавторстве с одним из мэтров советской армянской архитектуры, первым в истории Еревана главным архитектором города Николаем Гавриловичем Буниатяном.


Это здание было расположено напротив роддома.
Фото: Фотолур.

Соавторство это было, скорее, невольным. А история здания отражает не только интересную эпоху в становлении архитектурного облика Еревана, но и борьбу, которая велась вокруг его застройки в конце 20-х - начале 30-х годов.
Но обо всем по порядку.

Споры о будущем города

Еще при жизни Таманяна стало ясно, что Ереван не станет городом одного архитектора.

Генеральный план развития города был создан Таманяном, вложившим в него свой талант и мастерство академика и одного из ведущих архитекторов России. Это был органичный проект, основанный на теории городов-садов, пришедшей в Россию в начале ХХ века из Англии.

Но в ереванской архитектурной среде конца 20-х - начала 30-х годов постоянно шли дискуссии, обсуждения и споры, которые, бывало, вырастали до уровня конфликтов. Причем противоборство между различными творческими течениями шло не только в газетах или на чертежных досках, а выплескивалось на улицы города, находя свое выражение в зданиях, построенных так, что их характер и место не всегда соответствовали генеральному плану Таманяна.

А бывало, споры выплескивались на улицы даже в виде студенческих демонстраций, отвергавших стиль Таманяна, основанный на переработке форм архитектуры средневековья и Возрождения. Молодежь требовала, чтобы здания новой - социалистической - эпохи строились по-новому, чтобы они отражали устремление в будущее, а не, как им представлялось, оглядку на прошлое.

Сейчас, оценивая то противостояние, мы видим, что архитекторы того времени пытались определить, каким должно стать будущее новой армянской советской архитектуры. И эти споры часто представляют как разногласия между умудренным опытом академиком и группой молодых и горячих архитекторов.

Отчасти, это правда. Таманяну в 1930 году было 52 года, тогда как его оппонентам -ереванским конструктивистам - немногим больше тридцати. Спор между ними был принципиальным: Таманяну, утверждавшему в Ереване принципы неоклассической архитектуры, противостояли представители нового направления, рожденного в советской республике - конструктивисты.

Теоретики конструктивизма говорили о необходимости организовывать пространство жизни, а не украшать его. При этом на второй план отходило то, как будут выглядеть фасады зданий. Планы построек должны быть рациональными, а строительство типизировано и индустриализировано. Ансамблевость застройки, которую так высоко ценил Таманян, отходила на второй план.

В конструктивизме ощущалась молодая энергия молодого мира. И представители этого направления были талантливыми архитекторами. Каро Алабян и Микаэл Мазманян привезли из Москвы частицу этой энергии. К ним присоединились Геворк Кочар, Ованес Маркарян, Арсен Агаронян…

Они хотели построить город будущего. И строили его, невзирая на таманяновский генплан. Но конфликт был не только между молодыми архитекторами и мэтром. Отношения между двумя зодчими старшего поколения тоже не всегда были идеальными.

Временный дом для советской бюрократии

В 1930 году Буниатяну было 46 лет. Выпускник петербургской Академии художеств, он занимался обмерами исторических сооружений и несколько лет проработал в экспедиции Н.Я. Марра в Ани. Буниатян много и плодотворно работал в Ереване, построил более полусотни зданий. Будучи главным архитектором Еревана и не всегда соглашаясь с Таманяном, он, например, настоял на строительстве здания почты на будущей главной площади Еревана (Ленина, сейчас Республики). Здание это получилось скучным и впоследствии было капитально перестроено.

Правительство Армении в то время располагалось в здании, на углу улицы Арами и Кохбаци (бывшая Тер-Габриэляна). Нынешний Дом правительства на площади тогда еще не был завершен - было построено лишь одно крыло, выходящее на улицу Налбандяна. Оно было двухэтажным, и в нем располагался Наркомзем - наркомат земледелия, которым руководил друг и покровитель Таманяна Арамаис Ерзинкян. Проектирование же собственно Дома правительства все время откладывалось.

Однако бюрократия разрасталась и требовала новых помещений. И Буниатян добился заказа на постройку нового, временного здания для Совмина, которое должно было находиться рядом и соединяться со старым «теплым переходом». В 1932 году проект был готов, строительство началось.


Фото: Национальный архив Армении.

Таманян был категорически против. Он понимал, что, несмотря на заверения, что Совмин будет работать там временно, само существование этого здания не могло не повлиять на проектирование и строительство задуманного им Дома правительства на будущей площади, которая, по замыслу Таманяна, должна была стать административным центром республики.

Но, несмотря на активное противодействие со стороны Таманяна, деньги были выделены, строительство начато и даже возведен цокольный этаж.

Борьба, однако, продолжалась. «После долгих и настойчивых доказательств того, что не нужно вкладывать средства в строительство временного здания, правительство изменило свое решение. В этом исключительно важном деле снова помог А.А. Ерзинкян, который вместе с А.И. Таманяном почти в течение двух лет обосновывал возможность и необходимость строительства Дома правительства на площади Ленина», - писал в своих воспоминаниях мой дед, архитектор Марк Григорян.

В итоге, строительство временного дома для Совмина было заморожено. Спустя несколько лет было решено здание достроить и разместить в нем роддом. Заканчивать работу Буниатяна пришлось Марку Григоряну. Фактически, ему пришлось переделывать первоначальный проект, чтобы приспособить его к новым требованиям.

В 1938 году здание роддома было готово.

*   *   *

Наверняка, есть символика в том, что вместо дома для правительства советской Армении был построен родильный дом, в котором уже несколько десятилетий рождаются ереванцы. Можно усмотреть символику и в том, что в здании, первоначально предназначенном для правителей республики, которых через несколько лет ожидал расстрел или ссылка в сталинские лагеря, разместился родильный дом имени Надежды Крупской - женщины, никогда не имевшей детей. Есть, наверно, символика и в том, что самого Буниатяна арестовали в 1938 году, однако через несколько месяцев выпустили.

Для меня же символично, что это здание довелось достроить Марку Григоряну, который был единственным прижизненным соавтором Таманяна в Армении. Имя Григоряна, таким образом, как бы соединяет, примиряет двух зодчих, двух учителей, построивших десятки домов и вырастивших десятки архитекторов, благодаря которым Ереван стал тем городом, который мы, коренные ереванцы, так любим.

Паспорт здания



Нажав на фотографию, вы можете ознакомиться с паспортом здания, предоставленным научно-исследовательским центром культурно-исторического наследия при министерстве культуры Армении.
[context1]
Старший акушер Альбина Аванян (Альбина Арамовна): для будущих мам пекли вкусные пирожки

Я поступила на работу в начале 1950 года. В то время директором института был профессор Партев Маргарян, который был известен по всей республике. Многие по сей день называют институт его именем - «Роддом Маргаряна». В течение 50 лет я проработала с последующими директорами - Григорием Окоевым, Арамом Трдатяном, Карленом Акунцом, Георгием Окоевым.   

В акушерском отделении института было 5 отделений - со 120 женщинами-сотрудницами. В то время в акушерском отделе мужчин -докторов было не так уж много - 4-5 человек. 

В 1950-х годах ежедневно мы принимали 20-25 родов. Порой беременных было так много, что мы были вынуждены предоставлять им койки в коридорах.


Отрывок из фильма «Ереванские эскизы» (1968), предоставленного «Студией кинофильмов «Ереван»»

Здесь родились мои внуки, дети моих близких. В 1980-х годах у нас родился первый внук первого секретаря ЦК Компартии Армении Карена Демирчяна. В этот день в больнице был переполох, медицинский коллектив старался сделать все максимально хорошо. Во время появления на свет второго внука Карен Серобич уже не был первым секретарем. В больнице шел ремонт, но я попросила у директора предоставить отдельную комнату и разрешить принять роды в этих условиях.


Слева Альбина Аванян
Фото - из архива Альбины Аванян

Долгие годы у нас не было лифта, он был установлен 20-25 лет назад. До этого медсестры с большим трудом поднимали беременных на второй и третий этажи - в послеродовое отделение. Позднее роддом был капитально отремонтирован, были построены мраморные лестницы.  

В свое время действовали строгие правила - никто не имел право подниматься к роженице без соответствующей одежды. Мы принимали будущих мам с отдельного входа, а провожали домой - с главного входа.

Строгими были правила и в отношении подарков либо денег. Когда директором был профессор Маргарян, давать медколлективу отдельную сумму было не принято. Эта «традиция» пришла к нам позднее, из Тбилиси.

Лучшим «магарычом» считались духи «Красная Москва». Кроме того, сотрудникам часто дарили Давида Сасунского, которые стоили 3-4 рубля.


Фото - из архива «Научно-исследовательского центра охраны здоровья матери и ребенка».

В период, когда директором был Георгий Окоев, действовал внутренний «закон»: сотрудник, который попадался на взятке или брал «магарыч», на неделю «ссылался» в химчистку роддома. Тогда стиральных машин не было, и мыть постельное белье целой больницы было великим мучением.

Во эпоху Маргаряна, когда социальное положение в стране было очень тяжелым, родные беременных приносили довльно простую пищу. В дни Георгия Окоева в больнице появилась хорошая кухня. У нас пекли вкусные пирожки, которые подавались молодым мамам с молоком либо мацони, которые поставлял специальный молочный комбинат.

У каждой женщины было отдельное меню, которое составлялось из тех продуктов, которые были показаны докторами.

В 1999 году за долгосрочную верную и безупречную работу меня наградили почетным дипломом, и я решила уйти на пенсию. Но мой медицинский халат и сейчас всегда выглажен и висит в шкафу, и когда в больнице нуждаются в моей помощи, я всегда готова помочь своему роддому. 

Замдиректора по научной линии Центра охраны здоровья матери и ребенка, профессор Карине Арустамян 

Профессор Партев Маргарян был известен как хороший акушер-гинеколог, хирург. Наш институт был также кузницей кадров для акушерско-гинекологических медицинских заведений республики.

Раньше, до 1994 года, после родов женщина около недели проводила в роддоме. Новорожденные находились в детском отделе, а мамы - в послеродовом. Ребенка приводили к матери только для кормления. Звонил звонок, как в школах, после чего детей на тележках приводили к матерям. 

В советские годы навещать рожениц было запрещено. Матери показывали новорожденных своим близким из окон. С 1994 года было внедрено совместное пребывание матери и ребенка. 


Фото – Медиамакс.

В ноябре этого года будем отмечать 80-летие центра. Состоится торжественное заседание, на котором будет представлена история института, интересные факты, достижения, дальнейшие планы.

Акушер-гинеколог Елена Югунян: отцы узнавали о рождении ребенка по громкоговорителю

Я работаю здесь с 1979 года. В начале 80-х, когда навещать рожениц было запрещено, в приемной был громкоговоритель. Отцы и родные, ожидающие вестей, узнавали их именно через громкоговоритель: сообщались имя роженицы, вес, рост и другие данные новорожденного.

В дальнейшем громкоговорители поменяли на инновационные телефоны, посредством которых можно было не только слышать, но и видеть мать и ребенка.


Фото - из архива «Научно-исследовательского центра охраны здоровья матери и ребенка».

В этом году у нас уже появилось на свет 1263 ребенка. Мальчиков рождается больше, чем девочек. В 2011 году у нас было 3184, а в 2010-ом - 3061 родов.

В истории центра у нас были тройни, а однажды родилось сразу четверо детей. Весь коллектив помнит тройню, которая родилась в 2004 году - дети родились в результате первого искусственного оплодотворения в нашем центре.

Скульптор Юрий Минасян: пусть останется тайной, кто был натурщицей

Юрий Минасян родился в 1942-ом году, в Тбилиси. В 1959-1963гг. был студентом Ереванского художественного училища им. Терлемезяна.

Из известных работ Юрия Минасяна - памятник Мгеру Мкртчяну в Гюмри, скульптуры в Московской обсерватории, Уджане, Арагаце, Дохсе, в институте акушерства и гинекологии им. Маргаряна в Ереване, в фойе Ереванской Государственной Консерватории.

Работы Юрия Минасяна выставлялись в Москве, Минске, Краснодаре, в Германии, Франции, Болгарии.

В 1981-ом году мне предложили работу над созданием скульптур для родильного дома им. Маргаряна. Тогда директором роддома был Григорий Окоев. 


Скульптор Юрий Минасян
Фото – Медиамакс.

Скульптуры должны были быть установлены на четырех постаментах. Естественно, обыгрывалась тема матери и ребенка. Когда эскизы были готовы, я показал их Григорию Окоеву и получил его благословление.

Каждый вечер Окоев приходил ко мне в мастерскую: «Не помешаю, Юрка?», спрашивал он с тифлиским акцентом. Садился рядом и рассказывал о своей жизни. Он был выдающейся личностью, до сих пор вспоминаю о нем с трепетом. Он был истинным гражданином, блестящим организатором и большим патриотом. Однажды вечером он пришел ко мне в мастерскую с друзьями. Чувствовалось, что он немного подшофе. Подошел ко мне и сказал: «До сих пор я не вмешивался в твою работу, но у меня есть одно пожелание: ты создаешь образ матери, сделай груди побольше, чтобы у нее было много молока».


Фото из архива Ю.Минасяна.

Скульптуры устанавливали осенью 1982-го года. На улице стояла довольно холодная погода. Монтажные работы шли полным ходом, когда нам сказали, что директор хочет нас видеть. Признаться, я немного заволновался, но когда мы вошли к нему в кабинет, то увидели щедро накрытый стол. Мы выпили коньяку и отметили установку памятников. 


Фото -Медиамакс.

В этот день я оказался в неудобном положении. В те времена, получив заказ, было принято давать заказчику определенный процент от полученной суммы. После банкета я попросил Окоева пойти со мной в соседний кабинет, занес руку в карман, но он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Юра, я считал тебя нормальным человекем, что ты творишь?!». До сих пор, вспоминая об этом инциденте, испытываю чувство стыда.

Прошли годы. Сын Окоева уже был директором роддома. Однажды он пришел ко мне и сказал: «Вы очень хорошо знали отца, я бы хотел, чтобы именно Вы работали над его бюстом». Я рассказал ему о той давней истории и сказал, что наконец настал час выразить свою признательность.


Фото - Медиамакс.

Я работал для многих очень известных людей, но, к сожалению, заказчика, похожего на Окоева-старшего, у меня больше не было.

Скульптуры отлиты из бронзы. Пускай останется тайной, кто выступал в роли натурщицы. Кстати, есть еще одна тайна: на одной из скульптур присутствует петух, который сидит на колене матери. В первоначальном варианте там должна была сидеть собака. Дело в том, что мужчины этого района, хорошие ереванцы, попросили меня изобразить собаку в честь их друга по кличке «Собак Сереж». Я сделал эскиз, но Худсовет постановил заменить собаку на петуха.


Фото –Медиамакс.

Акушер-гинеколог Левон Акопян

Основатель нашего института Паргев Маргарян воспитал плеяду блестящих специалистов. В 1930-х гг. в одном крыле этого здания находился родильный дом, в другом - НИИ акушерства и гинекологии им. Крупской. В 1950-ом году они стали единой структурой.

Здесь я работаю с 1974-го года. В течение этих лет коллектив периодически меняется, но есть люди, с которыми я работаю более сорока лет - акушеры-гинекологи Мнацакан Абгарян, Лена Исраелян, анестезиолог Сергей Барсегян….Не могу не вспомнить Сергея Минасянца, одного из лучших хирургов Армении. К сожалению, его уже нет с нами….

В те годы было невозможно определить пол ребенка. Говорили, что это можно сделать, слушая сердцебиение или судя по форме живота матери, но эти методы никогда не считались безошибочными.  Тайна пола сохранялась до самого рождения и ребенок всегда была сюрпризом для родителей. Единственная причина, когда можно беспокоиться о поле ребенка - это редкие генетические заболевания, которые передаются только одному полу.
 
Что касается многоплодной беременности, то для акушера не составляло никакого труда определить наличие 2 плодов, что, однако, было невозможно в случае тройни. О наличии третьего ребенка узнавали лишь в процессе родов.

В 1977-ом году впервые из Англии был привезен аппарат УЗИ. Конечно, он сильно уступал современным аппаратам, тем не менее это стало большой подмогой в определении пороков развития у плода.

До появления тестов, наличие беременности также подтверждалось с помошью женской мочи. Моча предположительно беременной женщины подкожно впрыскивалась самке лягушки. Если в течение 2 суток у лягушки сильно увеличивались яичники, это означало, что женщина действительно беременна.

В советские годы у нас рожали практически все жены и родственницы партийных и государственных деятелей.


Фото - из архива «Научно-исследовательского центра охраны здоровья матери и ребенка».

В прошлом действовала советская санитарная система: в роддом входила только роженица, родные могли видеть ее и ребенка лишь после выписки. В 1989-ом году санитарная система изменилась и посещения были разрешены. Это европейская тенденция, которая успешно применяется по сей день. Вход в родильный дом запрещен только детям до 14 лет - с целью предотвращения распространения детских инфекций.

С 1994-го года начало применяться понятие baby-friend. Сразу после рождения ребенка кладут на живот матери, где он остается приблизительно 30 минут. Так ребенку передается микрофлора матери, он берет генетическую информацию, что значительно снижает риск заражения любой детской инфекцией. Далее новорожденный помещается в палату матери и уже никогда с ней не расстается. Таким образом, ограничивается его общение с другими новорожденными, что также более безопасно.
С того же года разрешается присуствие отца на родах. Не думаю, что это правильно, поскольку на притяжении всего процесса мужчины находятся в стрессовом состоянии. Несмотря на фантастический итог, сам процесс родов достаточно некрасивый. Мужчина видит страдания родного человека и начинает вести себя не вполне адекватно, очень часто случаются обмороки. Нам, оставив роженицу, приходится первую помощь ее супругу.

Есть и другой нюанс. После родов в головном мозгу женщины начинают выделяться эндорфины и другие опиаты, которые известны также как «гормоны радости». Благодаря этому женщина начисто забывает о перенесенных страданиях и неприятных ситуациях. Естественно, у мужчины никаких подобных гормонов не вырабатывается, и картина родов прочно закрепляется в его памяти. Подсознательно это может изменить его отношение к собственной жене.

Наш институт был первым в Армении, где начали делать ЭКО. Благодаря сотрудничеству с французскими специалистами в 2003-м году мы достигли первых успехов - было зафиксировано 2 беременности, которые в 2004-ом году завершились благополучными родами. Родилась тройня - две девочки и мальчик.

Над проектом работали: Анна Бубушян, Лена Геворгян, Екатерина Погосян, Элеонора Араратян, Анна Зильфугарян, Ара Тадевосян, Давид Алавердян, Эмин Аристакесян, Карен Антонян, Армине Мелконян.

Выражаем особую благодарность: Арсену Карапетяну, Хорену Левоняну (студия кинофильмов «Ереван»), Акопу Симоняну и Асмик Карапетян (Научно-исследовательский центр культурно-исторического наследия при министерстве культуры Армении), Рафаэлу Казаряну (Национальная библиотека).

Генеральным партнером проекта является компания АрменТел.