В апреле 2015 года, в канун 100-летия Геноцид армян, Guardian предложила своим читателям из Армении и диаспоры рассказать о том, как геноцид повлиял на историю их семей.

На проект, который вела сеть New East network, откликнулось более 500 человек, приславших письма, фотографии и свидетельства, часть которых была представлена на сайте.

Год спустя, накануне 101-й годовщины Геноцида, Медиамакс и Gurdian решили совместно представить некоторые из полученных, не неопубликованных ранее материалов.



Мария Титизян

Мне было 12 лет, когда бабушка переехала в Канаду. Она родилась в 1908 году, в Мараше, в Османской империи. До того я видела ее лишь на фотографиях. Она была типичной армянской бабушкой из поколения выживших: полненькая, круглолицая, с полными губами и усталыми глазами. Всегда одевалась в черное, а длинные седые волосы завязывала в узел. 

Когда ее самолет наконец приземлился в Торонто, я подумала, что с этой минуты моя жизнь станет полноценной. Мне всегда недоставало дедушки и бабушки, и я была готова полностью посвятить себя им.

Первые слова бабушки были на турецком. Несмотря на то, что дома нередко говорили на этом языке (когда родителям надо было что-то обсудить втайне от меня), с ее уст турецкий звучал по-другому и вызывал иные ощущения.

Образ заботливой и любящей бабушки быстро сменился отчужденной, всегда печальной  женщиной.

Она прожила с нами два года. Бабушке было всего 62, когда она скончалась, но выглядела она на все 80. Помню, мама так скорбила по ней, что и сама на какое-то время отдалилась от нас.  

Лишь годы спустя мы узнали, какие демоны преследовали бабушку, выжившую уроженку Мараша, которая когда-то вышла замуж за сироту из Урфы. Она всегда была погружена в меланхолию, мне так и не довелось разглядеть краски ее души. Она будто смирилась со своей грустью и чувствовала себя комфортно в этом состоянии.

Бабушку я вспоминаю нечасто, лишь изредка, когда слышу турецкую речь. Она - далекое воспоминание.

В прошлом [2014] году, когда я впервые в жизни посетила Стамбул, несчетное количество раз вспоминала о ней. Я слышала турецкую речь и она ассоциировалась с моей марашской бабушкой, мысли о которой пребывали на поверхности моего сознания. До меня непрерывно доносились Çocuk, oğlan, kız, ben bilmiyorum и многие другие слова, которые она использовала во время разговоров с моей мамой.

Я была растеряна. Все это было мне очень знакомо и, вместе с тем, очень чуждо. Часто я себя чувствовала как дома, но ведь так не должно было быть. Я должна была ненавидеть все это, но не получалось. Эти противеречивые эмоции выбивали почву из под ног.

Когда я гуляла по узким улочкам и широким бульварам Стамбула, входила в заплесневелые, пропитанные историей, имеющие круговые лестницы старые здания, встречала людей, о существовании которых не догадывалась и не думала, что когда-либо их встречу, все эти клочки бумаги попадали в круговорот и каждый из них представлял из себя рассказ из моей жизни. Эмоционально меня это смущало, но я не сдавалась - вместо этого я спускалась в ущелья и поднималась высоко в горы…Я затерялась в лабиринте истории, воспоминаний и воображения.    

Когда я ходила по узким улочкам и широким бульварам Стамбула, меня сопровождала тень страданий моей марашской бабушки. Меня вел и угнетал тот язык, на котором я впервые услышала ее речь.

Если ты турок, бизнесмен или турист, то сможешь многое рассказать о Стамбуле. Я пока не уверена, что именно смогу рассказать о Стамбуле как западная армянка, которая может дойти по следам своих предков до Мараша, Урфы и Муса Дага. Этот город - Запад и Восток, путеводитель, новое и старое, Бурдж Хамуд и Париж, все то мусульманское и мирское, все те армянские церкви, скрытые за массивными деревянными дверьми или на рыбном рынке, рядом с парящими мечетями. Этот город огромен и состоит из маленьких частиц жизни. Это необъяснимо. 

Когда встречаешь стамбульских армян, слышишь их певучий западноармянский, их истории, становишься свидетелем борьбы, сталкиваешься с их реальностью и вдруг понимаешь, что ничего не знаешь про них. И тебе становится стыдно от своей неинформированности и ты преклоняешься перед их  волей и желанием сохранить вековые следы армянского наследия. И ты не знаешь, что делать со всей полученной информацией,которая прочно засела у тебя в голове. Не знаешь, как обработать ее и вынужденно начинаешь делить ее на части и рассказывать отдельными историями.

Армянские поселения, города и деревни - все это утеряно. Все школы, церкви, предприятия и дома утеряны. Утеряны благополучие и процветание. Сохранились лишь истории и ничего более…