В 2016 году российское издательство «Центрполиграф» выпустило книгу воспоминаний видного советского и российского политика, бывшего главы МИД и правительства России Евгения Примакова «Встречи на перекрестках». Одна из глав книги посвящена нагорно-карабахскому конфликту, которую представляем вашему вниманию в трех частях.

Первую часть читайте здесь.

Между тем в связи с событиями в Нагорном Карабахе летом 1989 года резко обострилась ситуация в Азербайджане. 16 июля в Баку состоялась учредительная конференция Народного фронта Азербайджана (НФА), который, умело используя недовольство масс, открыто прибирал к рукам власть и в столице, и на периферии, создавая собственные, параллельные официальным органы управления. В Баку в середине января 1990 года произошли армянские погромы. В центре города на многотысячном митинге выступал один из руководителей НФА, а в сотне метров заживо сгорел в контейнере человек, и никто даже не призвал броситься спасать несчастного.

14 января встречали Горбачева, прилетевшего из Литвы. На аэродроме Крючков доложил ему о ситуации в Баку. «Нужно направить на место заместителя председателя Совмина, – сказал Горбачев. Потом задумался и – я как чувствовал – уточнил: – Пусть поедут трое: Примаков, секретарь ЦК КПСС Гиренко и заместитель предсовмина Догужиев».

Вылетели в Баку рано утром 15 января в воскресенье, чтобы уже на следующий день вернуться и доложить обстановку на политбюро. Но пробыли вместе с Гиренко в Баку две недели. Организовывали эвакуацию армян, главным образом по Каспию до Красноводска, вели переговоры с НФА.

Должен сказал, что М. Горбачев ориентировал нас на мирные переговоры с Народным фронтом. Встречались несколько раз с А. Алиевым (будущим президентом Эльчибеем), И. Мамедовым, И. Гамбаровым, Н. Панаховым. Все уговоры разблокировать советские воинские части, отказаться от насилия ни к чему не приводили.

Между тем страсти нагнетались. У здания ЦК, где мы находились, шли ежедневные митинги. Подстрекатели призывали к насилию. Во время одного из митингов притащили несколько виселиц. Группа митингующих прорвалась и стала раскачивать железные ворота, пытаясь ворваться во двор здания. Митинги шли и на центральной площади Баку.

Ко мне в здание ЦК пришла делегация женщин-врачей с просьбой выйти и выступить. Меня отговаривали, но я согласился. Как сейчас помню, подбежал ко мне И. Мамедов и сказал: «Выступайте с балкона», – видимо, он искренне боялся эксцессов толпы. Я ответил, что буду говорить с парапета, откуда выступали все. Никогда не забуду, как передо мной стал в бронежилете азербайджанский парень. Все ребята из моей охраны тоже были рядом. Начал с того, что как востоковед могу к ним обратиться, процитировав суру Корана. Что и сделал. Но могу и просто сказать так, как мы тогда начинали свои выступления: «Дорогие товарищи!»

Слушали внимательно. Я подчеркнул, что, если будет снята блокада с казарм и аэродромов, никакой эскалации со стороны властей не будет. Именно в этот момент, очевидно опасаясь, что устанавливается связь между выступавшим и слушавшими, Казиев [49] прокричал в мой микрофон: «Перед вами выступает член мафии!» После этого не без труда я прорвался в здание. Милые, хорошие азербайджанские женщины были обескуражены, и нам их пришлось успокаивать.

В это время уже боевики НФА ввели «чрезвычайное положение» в Баку. При въездах и выездах из города их патрули проверяли машины. Команды передавались через радиосвязь таксомоторного парка. В Баку находился один из руководителей союзного КГБ Ф.Д. Бобков. Человек с большим опытом, он понимал, что любыми путями следует избежать кровопролития.

Но напряженность росла не по дням, а по часам.

19 января с секретарем ЦК Компартии Азербайджана Везировым я был у него в кабинете, когда позвонил Горбачев. Он сообщил, что состоялось решение Президиума Верховного Совета СССР и в Баку будут введены войска. Я сказал Михаилу Сергеевичу, что военными действиями руководить не могу. Последовал ответ: через час в Баку вылетят министр обороны Язов и министр внутренних дел Бакатин.

Это были страшные дни. При вводе войск погибло сто с лишним азербайджанцев, в основном боевиков, но были жертвы и среди мирного населения – отвечали огнем по окнам, из которых стреляли. Армия, одетая в броню, тоже потеряла 38 человек убитыми. Чрезвычайное положение, комендантский час, ночной пленум ЦК, на котором А. Везирова освободили от обязанностей первого секретаря и избрали А. Муталибова, – жизнь еще долго не входила в нормальное русло.

Скажу честно, я был по-настоящему счастлив, когда позвонил Горбачев и, сославшись на необходимость того, чтобы не было видимости, будто Муталибов работает «под контролем», сказал: «Возвращайтесь с Гиренко в Москву».

События в Баку несомненно прибавили мне седых волос. Я провел в этом городе в юности два года в Военно-морском подготовительном училище. У меня там было, да и по сей день остается много друзей. Я искренне любил и люблю Азербайджан, и вне зависимости от того, кто виноват в произошедших событиях, они были настоящей трагедией и для меня.

Раздражителем, который не давал нормализовать обстановку в Азербайджане, оставалась нерешенная проблема Нагорного Карабаха. Была ли возможность ее решить?

В то время я особенно тесно сотрудничал с профессором Тофиком Исмаиловым – человеком умным, доброжелательным, с широким кругозором, горячо любящим свою Родину, но свободным от всяких предубеждений. Мы договорились о «малых шагах»: Азербайджан, например, открыл «газовую трубу» в Армению – к сожалению, это не нашло положительной реакции в ереванских средствах массовой информации. Тем не менее было принято предложение о первой встрече руководителей двух республик.

10 ноября 1990 года в Кремль в кабинет председателя Совета Союза были приглашены два главных руководителя Азербайджана и Армении – А. Муталибов и Л. Тер-Петросян. Я предложил им хотя бы вчерне согласовать документ – компромиссный «пакет» мер, которые, как представлялось на тот момент, позволяли выйти из кризиса. Сидели над этим «пакетом» с Муталибовым и Тер-Петросяном часа четыре. Предложения не раз за это время уточнялись, изменялись к обоюдному согласию и перепечатывались.

Суть «пакета» состояла в том, чтобы вначале считать утратившими силу все решения Армении, Азербайджана, НКАО и Союза, принятые по НКАО начиная с 20 февраля 1988 года, и сделать об этом совместное заявление. Вслед за этим заявлением предполагалось ликвидировать КОУ, восстановить органы власти в Нагорном Карабахе и с этой целью провести выборы.

В документе предлагалось Верховному Совету Азербайджанской ССР принять соответствующий закон (заранее согласованный) по статусу НКАО и гарантиям ее автономии. Одновременно отменялось чрезвычайное положение, введенное на территории Азербайджана, в том числе в НКАО.

«Пакет» предусматривал нормализацию отношений между Армянской ССР и Азербайджанской ССР. На первоначальной стадии по просьбе двух республик предлагалось ввести с каждой стороны пятикилометровую зону особого режима при временном нахождении в ней подразделений Советской армии и внутренних войск. Распускались все вооруженные незаконные формирования с обеих сторон. Снимались все виды блокады с республиканских артерий, включая железнодорожный, автомобильный, авиационный транспорт. В случае возобновления экономических санкций одной из сторон предлагалось незамедлительно рассмотреть этот вопрос на союзном уровне с принятием необходимых мер.

Высшие органы законодательной и исполнительной власти двух республик должны были компенсировать ущерб всем лицам, вынужденно покинувшим ее территорию, за счет средств каждой республики и начинать налаживать нормальные контакты в политической, экономической, культурной сферах.

Оба руководителя согласились с этим «пакетом», но сказали, что хотели бы заручиться поддержкой своих депутатских групп в Верховном Совете СССР. Расставаясь с моими партнерами, я был заряжен оптимизмом. Уезжая в командировку, договорился с Р.Н. Нишановым, что переговоры с депутатскими группами он возьмет на себя. С ними первоначально он тоже договорился. Но на следующее после этой договоренности утро депутаты, подогреваемые экстремистами с двух сторон, отказались поддержать предлагаемое решение.

В середине 1991 года еще предпринимались шаги с целью избежать широких военных действий. Среди этих шагов можно назвать обращение к президенту Азербайджанской Республики группы руководителей районов НКАО с призывом «перехода от конфронтации к диалогу с союзными органами и властями Азербайджана». Баку не устраивал предлагаемый формат диалога и некоторые условия его начала: переговоры между политическими силами всех уровней – союзных, республиканских (Азербайджан, Армения), Нагорного Карабаха, который должен быть представлен «лишь его государственными органами в лице утвержденной ими группы людей, что вызывает необходимость до начала переговоров восстановить полномочия областного Совета народных депутатов и его исполкома».

Несмотря на то что А. Муталибов 8 сентября 1991 года был избран президентом Азербайджанской Республики, он все в большей степени обнаруживал неспособность овладеть ситуацией. В Азербайджане установилось двоевластие с тенденцией его перехода к образовавшемуся Милли меджлису (Национальному собранию), в котором НФА уже обладал 50 процентами голосов. В марте 1992 года А. Муталибову пришлось добровольно отказаться от власти. Хотя в мае 1992 года он вернул президентскую власть, но лишь на два дня, так как был свергнут. В военном перевороте приняли участие НФА, Партия национальной независимости (ПНР) и «Серые волки» – азербайджанское отделение тюркистской одноименной партии с центром в Турции. 7 июня 1992 года состоялись новые выборы, в результате которых победил лидер НФА А. Эльчибей.

В это время уже начались масштабные боевые действия, которые выхлестнулись за пределы Нагорного Карабаха. Руководство Народного фронта оказалось полностью некомпетентным и в управлении страной, и на военном поприще, и в деле поисков политического урегулирования. Такое тяжелое наследство досталось Гейдару Алиеву, в течение долгих лет возглавлявшему Азербайджан в советский период, затем переведенному на руководящую работу в Москву (член политбюро, первый заместитель председателя Совета министров СССР), вынужденному уйти в отставку, а затем вернувшемуся в Азербайджан, но не в Баку, а на свою «малую родину» Нахичевань, где он был избран председателем Верховного Совета. В начале июля 1993 года, отвечая на многочисленные просьбы азербайджанской общественности, Г. Алиев прибыл в Баку. Сначала его избрали председателем Милли меджлиса, а 3 октября 1993 года, на досрочных выборах, – президентом Азербайджанской Республики.

С приходом Г. Алиева наметились кое-какие перспективы перемирия, хотя война продолжалась и в результате семь районов Азербайджана, население которых превратилось в беженцев, были оккупированы.

Вообще этот конфликт привел к массовому исходу и армян, и азербайджанцев. В январе 1990 года из Баку бежало более 300 тысяч армян. Опустели азербайджанские дома в Шуше в Нагорном Карабахе, на оккупированных азербайджанских землях вне его пределов, в приграничных районах Армении. Война унесла 30 тысяч человеческих жизней.

Огромные усилия понадобились для того, чтобы привести стороны к соглашению о прекращении огня, и Россия сыграла в них самую что ни на есть значительную роль. Еще в сентябре 1991 года Б. Ельцин и Н. Назарбаев совершили поездку в район карабахского конфликта, а затем в Железноводске встретились с лидерами конфликтующих сторон. Можно считать, что с этого момента акцент был сделан на безусловное прекращение огня, которое рассматривалось как отправная точка процесса политического урегулирования. Россия стремилась к этой цели, действуя по всем каналам – в СНГ, ООН, Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе (позже ставшем ОБСЕ), которое в середине 1992 года создало для прекращения военных действий сторон, вовлеченных в нагорно-карабахский конфликт, так называемую «минскую группу». Одновременно российские представители усилили свою собственную посредническую миссию, в результате деятельности которой, а также усилий «минской группы» и Казахстана устанавливалось несколько краткосрочных перемирий, но вооруженные действия каждый раз возобновлялись.

15 апреля 1994 года по инициативе России Совет глав государств СНГ с участием президентов Азербайджана и Армении принял решение, в котором говорилось: «Главный приоритет, императив урегулирования – незамедлительное прекращение огня, всех военных действий и вслед за этим его надежное закрепление. Без этого не перейти к ликвидации последствий трагического противоборства». С учетом упорного нежелания представителей всех стран встретиться и скрепить единый документ, подписи были получены раздельно на трех листах с идентичным текстом – 9 мая в Баку министра обороны Азербайджана, 10 мая в Ереване министра обороны Армении и 11 мая в Степанакерте командующего армией Нагорного Карабаха. Обращаясь к России как к государству-посреднику, каждый из них брал обязательства прекращения огня.

Но что же дальше?

Издательство «Центрполиграф»

Окончание следует.