Продолжаем публикацию книги Лианы Саакян «Рапсодия в розовом цвете», посвященной Еревану 60-х годов. Предыдущие главы читайте здесь.

10

С конца 50-х вошли в моду так называемые «вечеринки». Обычно у кого-нибудь собиралась определенная компания молодых людей, но и на этих вечеринках завязывались знакомства. А медленные танцы способствовали сближению новоиспеченных парочек. Если  сначала между танцующими выдерживалась определенная дистанция, то по мере сближения парня и девушки расстояние все больше и больше сокращалось,  причем уже руки девушки лежали на плечах парня, а он держал ее за талию, и в конце концов  это был танец в  обнимку, а у влюбленных еще и щеки были прижаты друг к другу. Даже те, кто не умел танцевать, раскачивались в такт  музыке, чаще всего блюза.

Кроме медленных танцев, звучали зажигательные ритмы сначала буги-вуги и рок-н-ролла, затем твиста и шейка. На вечеринках крутили самые модные в то время хиты. Здесь также выбор музыки отражал вкусы и предпочтения молодежи.  На одних вечеринках преобладала  американская музыка, начиная с Элвиса Пресли и кончая Реем Чарльзом. У других - французская - с Адамо, Азнавуром и Маркаряном. Но были хиты, которые звучали на каждой  вечеринке, например, «Маленький цветок», «Джорджия» Рея Чарльза или «Тамо тамерон» Пепино Галиарди.

Вообще, каждая вечеринка имела свой определенный сценарий: во-первых, танцы, во-вторых, игры (модные в ту пору «Пантомима», КВН), в-третьих, если кто-нибудь играл на гитаре, то пелись блатные песни. Тогда популярностью пользовались песни Окуджавы («Последний троллейбус», «Всю ночь кричали петухи», «Девочка плачет»…), а также «Желтая роза - эмблема печали», «Чайный домик, словно бонбоньерка» или «Зимний вечер хорош», песни с воровской тематикой («Журавли», «На Дерибасовской окрылася пивная» и т.д.) и похабные, как «Я был в батальоне разведчик».

А под конец в более смелых компаниях играли в «Брысь-мяу», или в «Бутылочку» с поцелуйчиками. Эти наивные шалости были, как говорится, детским лепетом на лужайке по сравнению с нынешним циничным веком.

Иногда доходили слухи о каких-то «голубых вечерах». Голубой цвет тогда не ассоциировался с нетрадиционной ориентацией,  а в Ереване все мы знали одного единственного гомосексуалиста Гургенчика – бедного пожилого человека с  подведенными бровями и женственной походкой, про которого рассказывали разные смешные нелепицы,

Так вот,  якобы эти вечеринки проводились при голубом освещении, где позволялись фривольные отношения между парнями и девушками, даже назывались имена детей высокопоставленных лиц. Но это носило скорее характер городского мифа, чем чего-то реального, и  только привносило перчинку в размеренную жизнь обывателей.

Молодежь так приучила своих родителей, что они покорно уходили из дома перед вечеринкой, предоставляя молодым возможность проводить время в свое удовольствие. Такая демократичность со стороны старших тоже способствовала нашему формированию и становлению. Это,  конечно, был акт доверия со стороны родителей, и, по крайней мере, большинство из нас старалось их не разочаровать, хотя и мы, естественно, хулиганили, тайком от них покуривая и выпивая. Курение среди девочек считалось  признаком эмансипированности, но у большинства это носило, скорее, формальный,  показушный характер, от случая к случаю.

11

Наш  Ереван в эти годы приобрел статус самобытного и современного города, и люди со всего Союза стали приезжать к нам в качестве туристов, участились также гастроли как из союзных республик, так и из-за рубежа.

Культурная жизнь столицы била ключом. Люди большинстве в своем тянулись к культуре, и для этого были созданы все возможности. Показателем являлось количество музыкальных школ, театров, кинотеатров, филармоний, картинных галерей. Гордостью ереванцев был Матенадаран, куда всегда водили гостей столицы.

Наука тоже не стояла на месте. Ереван тех лет можно было  смело назвать наукоградом по количеству научно-исследовательских институтов и замечательных специалистов в разных  отраслях. Особенно славились наши физики и математики.

Уместно также упомянуть шахматный бум, охвативший Ереван 60-х. Этому способствовал матч на звание чемпиона мира 1963 года между Ботвинником и Тиграном Петросяном.

Я отчетливо помню оперную площадь, заполненную болельщиками. На здании оперы висела громадная шахматная доска, по которой передвигали шахматные фигуры. Люди записывали ходы, часами ломая головы над комбинациями. Вся площадь была объята светлой энергией болельщиков.  Даже в Москве слагали легенды, что армяне не ходят на работу, а фанатично следят за матчем…

Шахматы всегда были популярны среди нашего народа, особенно после победы  Петросяна количество шахматных кружков просто зашкаливало, в шахматы играли и стар и млад. Наши пенсионеры в аллеях парков на лавочках устраивали турниры игры в шахматы, шашки и, конечно, нарды.


Фото: из архива Л.Саакян.

Затронув тему спорта, нельзя не отметить высокий его уровень в нашей республике в 50-60 годы. Именно в этот период стали чемпионами мира и олимпийских игр Альберт Азарян,  Грант Шагинян, Владимир Енгибарян, Игорь Новиков. Они вписали свои имена в историю всемирного спорта золотыми буквами. Но самый значительный их вклад заключался в том, что после ухода из большого спорта многие из них открыли свои спортивные школы с высоким уровнем обучения. Они вырастили не одно поколение известных спортсменов, которые оказались достойными их преемниками.  Иначе говоря, статус армянских тренеров и спортсменов в те годы находился на достойной высоте.

Оборачиваясь назад, можно с уверенностью сказать, что для Еревана 60-е стали  «золотым веком». В области искусства во весь голос уже заявили о себе Кочар и молодой Минас,  Сильва Капутыкян, Шираз  и ни на кого не похожий могучий Паруйр Севак. Стихи армянских  поэтов переводились на русский язык прекрасными переводчиками такими, как Николай Тихонов и Вера Звягинцева. В России знали и любили наших поэтов и композиторов, в особенности, Сильву Капутикян и Арно Бабаджаняна, которого просто боготворили. Его музыка, в частности, песни, полностью соответствовали времени, были очень мелодичными и стильными одновременно. Исполнителями его песен были Жан Татлян в Армении и Муслим Магомаев в Москве.

На театральных подмостках, помимо непревзойденных классиков, как Папазян, Нерсесян, Аветян, появились молодые и не менее  талантливые Фрунзик Мкртчян,  Хорен Абрамян, Армен Джигарханян…

Одним словом, город жил полнокровной культурной жизнью. Характерным для того времени было при высших учебных заведениях иметь свои драмкружки, вокально-инструментальные ансамбли. Дети из более простых семей тоже посещали различные кружки при Дворцах пионеров.

Каждые гастроли становились для нас, ереванцев, событием. Залы филармоний и оперного театра были переполнены – так мы жадно впитывали живительную силу искусства и какое-то время жили этими впечатлениями.

Классическая музыка, как и литература, сформировали наши вкусы, явились прочным фундаментом, на котором выстраивалась вся наша духовная жизнь. Этому мы тогда придавали большое значение, свысока и с пренебрежением относясь ко всему  материальному.

Чтение и начитанность тоже являлись отличительной чертой тогдашней молодежи. При такой жесткой цензуре мы умудрялись не отставать от новых тенденций и течений в искусстве. Предпочтение отдавалось западной литературе. На смену Ремарку, Хемингуэю, Белю пришли Камю, Кафка, Саган, Симона де Бовуар, Моруа и Мориак и т.д. А из советских авторов прогрессивными и модными считались Аксенов, Евтушенко, Вознесенский -  благотворная пора, когда поэзия была в почете. Книги, а по большей части журналы зачитывались до дыр, передаваясь из рук в руки.

Мы были окружены не просто ровесниками, но и единомышленниками. И понятие «кахаки тха» (городской парень, «кахаки ахчик» (городская девушка) емко означало именно это, то есть, сообщество людей, объединенных общими духовными идеями и вкусами. Центр города являлся средоточием, куда стекалась вся «золотая молодежь».

Чтобы понять до конца значимость этого сообщества, можно привести очень, на мой взгляд, убедительный и яркий пример. Спустя годы,  когда многих из нас из-за определенных объективных причин раскидало по всему миру, стоит только встретить шестидесятника, не важно, был ли ты с ним знаком в те далекие молодые годы или нет, сразу же завязываются теплые дружеские отношения.

12

Светлая энергетика 60-ых окутала в ту пору весь земной шар своей радужной аурой веры, надежды и любви. Как раз в те годы люди стали чаще выезжать за пределы республики, путешествуя как по всему Союзу, так и за рубежом, правда, чаще по странам соцлагеря.

И это в свою очередь тоже способствовало расширению кругозора и определенному самоутверждению. Знание русского языка очень помогало нам особенно в России. Может, благодаря двуязычию наше поколение было свободно от ксенофобии. Нравственные постулаты социализма понимались нашими чистыми, неискушенными душами буквально. И понятие мира и дружбы между народами воспринималось нами как нечто само собой разумеющееся на подсознательном уровне. Та закваска шестидесятых воспитала из нас людей, преданных дружбе всей душой. Половинчатости в отношениях никто не воспринимал.

Космополитизм был присущ всем нам, при этом мы любили Армению и свой город здоровой любовью, как положено полноценному и полноправному человеку. Все мы наивно полагали, что нашим возможностям нет преград. Политическая заточенность страны, ее препоны нас в силу нашего возраста особо не касались. Мы еще не испытали на себе всех тягот этой абсолютно искусственной и уродливой системы, построенной на лицемерии, коварстве и недальновидности.


Фото: из архива Л.Саакян.

А пока мы все парили в облаках, все больше и больше формируясь в людей современных, но ослепленных идеализмом и романтизмом, даже не представляя, как близко горькое пробуждение. И город, благодаря нам, своей молодежи, обновлялся и молодел с каждым днем.

В то благословенное время в Ереване было мало машин, особенно собственных, но зато  достаточно транспорта:  автобусов, троллейбусов, такси и трамваев. Именно трамваи придавали городу статус столичного. Они привносили  в жизнь города свою изюминку, даже какую-то уютность. Жаль, что их уже нет в  сегодняшнем Ереване…

Сейчас понимаешь, что трамваи были одним из символов той эпохи, далекой от прагматизма. Люди жили не спеша, как бы смакуя каждую минуту, предпочитая ездить на трамваях, которые, как известно, не отличаются особой скоростью.

Мы часто с подругами садились на трамвай и просто так, бесцельно, доезжали до конечной. Мерное покачивание вагонов действовало успокаивающе, словно медитация, а мимо мелькали розовые здания, залитые щедрым ереванским солнцем. И в душах наших царили покой и тихое счастье.

Каждая улица города имела свое лицо, свои символы. Так,  например, проспект Баграмяна благоухал ароматом пшатовых деревьев, улица Московская прохладой своих скверов, улица Туманяна  своим «лебединым озером» и неповторимыми чугунными решетками, обрамляющими, как оправа, нашу гордость – Оперный театр. Каждое здание  отличалось от другого своей неповторимостью, а  улицы гармонично и плавно пересекались. Центр города удивлял своей самобытностью, необычайной красотой, переливаясь всеми оттенками нашего знаменитого туфа, радуя глаз и вселяя оптимизм в души своих жителей.

Окончание следует.