В одном из своих прошлогодних аналитических очерков я рассмотрел некоторые штрихи концепции транснациональной нации как потенциальной модели строительства армянского мира. Профессор Томас Фейст – один из основоположников теории диаспорального транснационализма – в своих трудах отмечает, что в последние десять лет наблюдается заметный спад политической и экономической активности этнических общинных групп в отношении стран происхождения. Национальный иммунитет диаспоральных групп не способен эффективно реагировать на такие классические вызовы и угрозы, как ассимиляция и унификация. Изменения заставляют страны-исхода, которые остро нуждаются в диаспоральном ресурсе, менять подходы к своим внешним общинам. Однако выработка соответствующей стратегии невозможна без признания фундаментальных ошибок. В рамках новой статьи я постараюсь детальнее раскрыть ряд проблем, которые мешают сконструировать армянскую сетевую нацию.  

В современной армянской политической действительности диаспора рассматривается как неисчерпаемый ресурс. В многочисленных заявлениях и интервью высокопоставленные чиновники отмечают, что армяне обладают феноменальной способностью сохранять свою идентичность в иных обществах. Однако исторические факты и сегодняшняя статистика показывают, что идея об историческом бессмертии армянского народа – крайне опасный нарратив, мешающий объективному пониманию и анализу реальных проблем. Историки и социологи издали значительное число трудов, в которых исследуются различные аспекты деятельности этнических армян по всему миру. Проблема в том, что подавляющая часть этих работ посвящена общине, которая возникла в результате геноцида 1915-1923 гг. При этом никто не задается вполне логичным вопросом: «Что произошло с более ранними армянскими общинами?»

Систематизация данных из прямых и косвенных источников показывает, что в период с 1830 по 1911гг. суммарная численность этнических армян в Европе составляла 250 тыс. человек. В тот же отрезок времени в Соединенных Штатах и Латинской Америке проживало приблизительно 30 тыс. этнических армян. К сожалению, отсутствуют данные о численности армян в азиатских странах. Однако широко известны материалы, где описывается деятельность крупных армянских общинных колоний в Индии, Афганистане, Китае и Малайзии. Большая часть ранних общин растворилась внутри стран проживания, оставив после себя ограниченное, но исторически ценное наследие. И это не только бизнес-бренды, банки, школы, институты и религиозные учреждения.     

В свое время мы не обратили внимания на появление атласа генетического смешивания (genetic atlas of human admixture history), который был создан на основе многолетних совместных исследований ученых из Оксфордского университета и немецкого института антропологии Макса Планка. Согласно данным этого источника, армянские гены имеют 8.1% поляков, 6.9% литовцев, 4.8% итальянцев-сицилицев, 4% китайцев, 3,7% пуштунов, 2,8% ирландцев, 2,1% басков и 0,6% валлийцев. Эти открытия требуют от нас серьезного и глубокого анализа, ведь речь идет о значительных ресурсах, которые могут быть полезны для решения многих общенациональных задач в долгосрочной перспективе. В нашем случае вышеперечисленные цифры свидетельствуют о том, что задолго до 1915 г. многие армянские общины по всему миру были ассимилированы.

Аналогичные процессы происходят сегодня с диаспорой, которой в 2015 г. исполнилось сто лет. На примере американских армян (наиболее крупной части западноармянской общины) можно четко проследить динамику постепенного растворения диаспоры. В 1991 году социологи Гарвардского университета провели  множественные линейные регрессионные анализы по следующим показателям культурной ассимиляции: поколение, религиозная приверженность, национальность родителей  и образование. Итоговые результаты показывали, что процент смешанных браков в армянской общине повышается с первого к четвертому поколению: с 23,1% до 30,5% и 45,6% и 66,3% соответственно. Рост ассимиляции усиливается увеличением численности армян, уходящих из Армянской Апостольской и Армянской Католической церквей в протестантизм, мормонство и иные конфессии. В 1930 году численность армян-протестантов составляла 1,7 тыс. человек, в 1974 году цифра выросла до 32 тыс., а в 2000 году число армянских приверженцев протестантизма выросло до 46 тыс.

Существуют серьезные противоречия в выявлении общей численности общины в Штатах. В армянской среде активно распространяется информация о наличии 1,5 млн. общины. Официальная статистика совершенно иная: перепись 2010 года выявила 474 тыс. этнических армян, в 2014 году лишь 461 тыс. граждан США отметили свое армянское происхождение. Примечательно, что 58% из общей численности являются представителями «новой диаспоры», которые иммигрировали в Америку из позднего СССР и независимой Армении. Сегодня новые общины слабо интегрированы в американское общество, что способствует сохранению собственной идентичности.

Таким образом, мы становимся свидетелями упадка классической западноармянской диаспоры, которая через некоторое время полностью исчезнет. Более того, учитывая скорость глобализации, новая община растворится еще быстрее. Общинное армянское большинство обречено на гибель, оно не бессмертно, и это нужно признать.

Что делать в подобной ситуации? Изученный опыт других малых народов убеждает меня в необходимости срочного принятия следующих фундаментальных шагов.

Первое – необходимо перепрофилировать работу Министерства диаспоры. Подобные институты в Индии, Израиле, Ирландии и Польше занимаются решением задач, направленных на достижение лишь одной цели – стратегической репатриации.  Человеческий капитал – единственный ресурс для выживания и развития небольшой Армении, которая находится в географическом плену с востока и запада. Для привлечения общинной массы власти страны должны создать комфортабельные социально-экономические условия. Необходимо прийти к пониманию, что идеология естественного патриотизма - недостаточная мотивация для миллионов армян по всему миру.

Сложно найти армянина, который бы не восхищался своей страной и ее богатой историей, но чрезмерная рациональность не позволит подавляющему большинству пойти на социальные жертвы и экономические потери ради идеи возвращения и жизни в Армении. Для представителей  диаспорального бизнеса, потенциально заинтересованных в инвестировании в Республику Армения с дальнейшей репатриацией, важна стабильная политическая ситуация и благоприятный инвестиционный климат. Другой немаловажный фактор - наличие здоровой конкуренции и отсутствие любого рода ущемлений.

Второе – необходимо распустить устаревшие традиционные политические партии в Диаспоре. Сегодня эти организации не способны отвечать на вызовы и угрозы, которые стоят перед общинами, и эффективно лоббировать интересы страны-происхождения. Основная проблема всех организованных партийных меньшинств заключается в том, что они не являются легитимными и соответственно не могут представлять интересы общинного большинства. Управление диаспоральными организациями почти всегда централизовано. Ключевые решения часто принимаются только в верхах без учета мнения других членов. В определенных ситуациях подобная централизация может быть эффективна, но всегда существует риск того, что руководство центра будет решать свои прагматичные задачи в ущерб интересам большинства.

Более того, традиционные армянские структуры, как правило, не допускают появления нового мышления и подходов. Эта проблема четко объясняет, почему значительное число армян остается вне диаспоральных организаций, превращаясь в пассивных наблюдателей, что также ускоряет ассимиляционные процессы. Лидеры традиционных партий берут на себя невыполнимые социальные и политические функции, желая примерить короны диаспоральных властителей. Они искусственно создают две условные Армении – «диаспоральную» (американская Армения, французская Армения, ливанская Армения и т.д.) и «историко-метафизическую», которая основана на идее международного признания геноцида и возвращения территорий Западной Армении.

Наличие этих парадигм не вызывало бы вопросов, если бы не одно обстоятельство – существование реальной Республики Армения с реальным населением и реальными внутренними и внешними проблемами.

На месте этих партий должны быть созданы отдельные профильные ассоциации, которые занимаются решением совершенно конкретных задач: сохранение этнической идентичности, политический лоббизм, подготовка кадров, сбор и распределение финансовых средств и т.д. В свою очередь, армянское государство в отношении Диаспоры должно взять на себя ряд важнейших функций: хранитель - государство воспитывает, защищает, регулирует и управляет армяноцентричной массой во внешнем мире; акушер – государство определяет потенциальные обязательства, лидеров и актив,  мобилизует и культивирует их, когда речь идет об общенациональных интересах; демиург - государство непосредственно создает и руководит новыми диаспоральными сетями и позволяет лидерам на местах обеспечивать их каждодневное функционирование. Все эти роли сводятся к тому, чтобы придать Диаспоре армянскую субъектность и не позволить иным силам использовать ее в качестве инструмента против Армении.
 
Арег Галстян – кандидат исторических наук, постоянный автор/эксперт журналов The National Interest, Forbes, The Hill и The American Thinker.

Высказанные в колонке мысли принадлежат автору и могут не совпадать с точкой зрения Медиамакс.