ФАКТЫ
Рубен Варданян
• Родился 25 мая 1968 года в Ереване.
• Женат, четверо детей.
• Учился: в МГУ, INSEAD, Гарвардской школе бизнеса.
• Партнер-учредитель и член Координационного совета Московской школы управления СКОЛКОВО.
• В 2011 году награжден орденом Святого Месропа Маштоца.
- На прошлой неделе российские газеты написали, что «Тройки Диалог» «больше нет», имея в виду, что после закрытия сделки о продаже компании Сбербанку бренд «Тройки» перестанет существовать. В интервью «Ведомостям» вы сказали, что в сохранении бренда «нет никакого смысла – если мы хотим развивать услуги группы Сбербанка, правильнее назваться Сбербанком». Неужели у вас нет никаких особых эмоций по этому поводу? Прекращает существование бренд, который вы создавали начиная с 1991 года, возглавив первый инвестиционный банк в Советском Союзе.
- Надо понимать, что у бизнеса есть свои законы. Условно говоря, когда ваша дочь выходит замуж, она меняет фамилию. Действительно, наш бизнес строился с нуля, и за 21 год было сделано немало. Что касается смены бренда, то, как я уже сказал в другом интервью, это правильно. Может быть, это даже и к лучшему, поскольку если бы «Тройка» осталась как бренд, но поменяла бы свое наполнение, это было бы еще хуже.
«Тройка Диалог» всегда ассоциировалась с определенной культурой и позиционированием, и поэтому, становясь частью большой группы, очевидно, что многое в ее жизни будет меняться. Меняется мир вокруг нас, и все мы должны меняться.
С эмоциональной точки зрения, конечно, мне немного грустно, но, в то же время, в какой-то степени и радостно. Закончился один этап, но начинается новый, как мне кажется, интересный и перспективный. Это продолжение истории в другом формате.
- После закрытия сделки вы находитесь в ладах с самим собой?
- Хороший вопрос. (Улыбается.) Я считаю, что, наверное, самое большое счастье в мире – это быть в ладах с самим собой, вне зависимости от того, чем ты занимаешься.
Для меня это было абсолютно осознанное решение. Более того, решение было принято достаточно давно. Меня многие спрашивают, почему мы не продали «Тройку Диалог» в 2007 году? Наверное, тогда я не сделал этого именно потому, что не хотел быть в разладе с самим собой. (Улыбается.) Нисколько не жалею, что не продал тогда компанию, хотя и цена была намного выше, и банк был международным, и у меня могла получиться очень интересная карьера банкира в большой международной компании. Но как раз тогда, 5 лет назад, я размышлял накануне подписания меморандума о сделке и вдруг понял, что если я это сделаю, то не буду в мире с самим собой. Тогда наше партнерство начало работать именно так, как мы задумывали, у нас была мечта построить большой банк, представляющий Россию на глобальных рынках, и было бы неинтересно продать компанию, не попробовав сделать это. Кризис 2008 года многое изменил в нашей индустрии. Я понимаю, что происходит с ней сейчас, какие в ней правила.
23 января 2012 года Сбербанк России и «Тройка Диалог» официально объявили о закрытии сделки по объединению. В рамках интеграции инвестиционной компании в структуру кредитной организации создается новое направление бизнеса – корпоративно-инвестиционный банк (CIB). Соруководителями CIB назначены член правления, вице-президент Сбербанка России, директор департамента по работе с крупнейшими клиентами Александр Базаров и CEO «Тройки Диалог» Рубен Варданян. Вторым направлением бизнеса, создаваемым в результате интеграции, является управление благосостоянием (wealth management). Руководителем всех направлений бизнеса wealth management также является Рубен Варданян, а куратором данного бизнес-блока – заместитель председателя правления Сбербанка России Белла Златкис.
Кроме того, я говорил, что собираюсь к 2012 году завершать свою карьеру. Мне не нужно отдохнуть и подумать, взвесить все «за» и «против». Я хорошо понимаю, чем хочу заниматься дальше. Мне это нравится, и я хочу красиво завершить историю «Тройки», провести максимально успешную интеграцию, чтобы и партнеры, и «Сбербанк» заработали на этой сделке большие деньги.
- Меняется не только ваша индустрия, меняется весь мир. Один из моих знакомых недавно дал, как мне кажется, очень хорошее определение. Он сказал: «Мир все больше становится похожим на желе». Мир становится некой массой, в которой нет ничего постоянного и все может измениться в любой момент. Вас это не пугает?
- Действительно, мы наблюдаем очень неустойчивую конструкцию. Согласен, она похожа на желейную, нечеткую структуру. Если смотреть в исторической перспективе, то обычно в мире были две-три империи, которые определяли лицо Европы или мира. И хотя все жили в условиях постоянной угрозы, в то же время была четкая и понятная система.
Сегодняшняя ситуация, когда в мире присутствует огромное количество стран-игроков и среди них нет одного или нескольких гегемонов, действительно, не самая лучшая. Другой нюанс заключается в том, что мы живем в мире, в котором нет по-настоящему сильных и ярких лидеров. Не хочу обижать нынешних политиков, но их трудно сравнить с такими лидерами, как де Голль или Черчилль. Харизматических политиков стало меньше, и глобальная система стала неустойчивой. Отсутствие лидеров, которые могли бы навести в ней порядок, вызывает беспокойство. Но это реальность, и нам надо жить в ней, принять ее и стараться быть счастливыми.
- В мире происходят гигантские технологические изменения, которые дают доступные инструменты для самоорганизации гражданам, которые, кажется, более не нуждаются в традиционных политических и общественных институтах. К примеру, список ораторов на последнем митинге в России определяли сами люди, голосуя в социальных сетях. В этом, конечно, есть свои преимущества, но есть и проблема. Очень часто в социальных сетях на первый план выходят люди, которые в реальной жизни ничего не добились, им гораздо комфортнее рассуждать, сидя за компьютером, чем сделать что-то на самом деле. В итоге получается перекос – возникают новые лидеры, которые по своей сути таковыми не являются. Вам не кажется, что это в конечном итоге может привести не к большей демократии, а к большему хаосу?
- Вопрос многослойный, поскольку мы наблюдаем фантастический технологический прогресс, от которого сильно отстают политическая и экономические системы. Вообще, тема взаимоотношений технологий, бизнеса и политики, сознания и поведения крайне интересна.
Что же касается лидеров и их популярности, то при всем моем большом уважении к демократии и праву людей выражать свое мнение я считаю, что право и обязанность лидера принимать решения не должны определяться только его популярностью среди большого количества людей. Потому что, к сожалению, эта популярность не всегда означает, что ты способен принимать жесткие решения, необходимые в контексте тех изменений в мире, о которых вы с вами говорили выше, и нести за них ответственность.
Проблема эскапизма – бегства людей от реальности – сегодня выражается в высокой активности сообщества Facebook и других социальных сетей. Люди создают свой образ в виртуальном мире, фактически образуются некие виртуальные общества, в которых есть свои законы и правила, не соответствующие реальности. Именно поэтому многие из тех, кто активен в интернете, очень пассивны в социальной жизни.
Виртуальность и реальность, популизм и элитарность, современные технологии и отсталость политической системы – все это вместе взятое может быть очень опасным для нас.
- Как будет решаться эта проблема? Люди сами разберутся в социальных сетях, или появятся новые харизматические лидеры, которые возьмут все в свои руки?
- В свое время я прочитал интересную мысль о том, что все изменения в мире происходили через реформацию, революцию, или инквизицию. То есть, существует лишь три механизма реализации изменений, других нет. Все они чреваты большим количеством жертв. Не хочу никого пугать, но это закон истории, и нас ждут тяжелые времена. Любое изменение системы приводит к жертвам, пусть не в буквальном смысле, но многие слои пострадают очень сильно, и это приведет к психологическому кризису. Будет либо реформация, либо революция. Обычно на смену серым лидерам приходят черные. В 20-е годы прошлого века в Европе появилась масса серых лидеров, было много популизма. Люди устали после Первой мировой войны, им хотелось передышки, и проблемы либо не решались, либо решались частично. Этой ситуацией воспользовались более жесткие лидеры, что впоследствии привело к Второй мировой войне.
Фото: Медиамакс.
Поэтому, полагаю, нас ждет процесс ломки системы. Кого выкинет вперед история, каких лидеров? Думаю, мы стоим на пороге серьезных социально-политических изменений, которые произойдут через 5–10 лет.
- Как вы думаете, в мире больше добрых или злых людей?
- Если бы в мире было больше злых людей, то он бы давно перестал существовать. Однозначно, что добрых людей больше.
- Если мы стоим на пороге больших рисков и больших перемен, хочется верить в то, что хороших и добрых людей действительно больше. Мне кажется, это один из залогов того, чтобы все не скатилось к худшему варианту – к инквизиции.
- (Смеется.) Дело в том, что добрых людей мы воспринимаем как некую данность, и поэтому о зле пишут больше книг и снимают больше фильмов. Мой отец говорил, что злой человек похож на больного гриппом в толпе – он чихает и кашляет и этим выделяется. Но добрых людей всегда больше.
Про добро очень сложно говорить, это кажется обыденным, скучным, пресным. А вот изображать зло со всеми ужасами, преувеличением, усилением намного легче. Поэтому мы и пересказываем больше плохих историй, они нам больше интересны.
Повторюсь, я глубоко убежден в том, что мир бы перестал существовать, если бы нормальных, хороших людей было бы меньше. Все мы грешны, но все же не дети дьявола. Другое дело, что, к сожалению, в условиях подрыва некоторых фундаментальных принципов людям с недобрым внутренним драйвом становится легче получить власть и все остальное. Поэтому и Гитлер, который был исчадием Ада, в свое время пришел к власти в подобных условиях.
Угроза революции существует, и она очень серьезная. Но мир становится более открытым, и это очень важный элемент – у людей есть больше доступа к информации. Поэтому я надеюсь, что инстинкт самосохранения выведет нас из кризиса.
- В прошлом году в интервью журналу SPEAR’S вы сказали, что в современном мире сам человек становится все более важным элементом успеха, гораздо более важным, чем инфраструктуры или производственные мощности.
- До XIX века подавляющее большинство людей были крестьянами, земля была основным источником богатства, за нее воевали и вели политические игры. Другая часть была, скажем так, государственными служащими, остальные не работали. Потом началась промышленная революция, и появилось больше рабочих, которые, грубо говоря, были винтиками производственной системы. В постиндустриальном обществе развилась сфера услуг, и сегодня большинство из нас не занимается производством чего-либо. Сельское хозяйство и промышленность уменьшаются в размерах.
Человек был всегда важен, но когда выяснилось, что борьба идет уже не за природные ресурсы, инфраструктуру или производственные мощности, то стало актуальным бороться за то, чтобы тот небольшой процент людей, которые реально способны на большее, работали именно с тобой. Важно сделать так, чтобы эти люди работали для тебя, чтобы ты смог их найти и добиться от них максимальной эффективности. Это новый вызов с точки зрения постэкономических процессов.
Раньше доступ к информации был только у жрецов, священников, членов тайных обществ, а простой человек получал маленький ручеек информации, который шел от учителя или священника. Все ходили в церковь послушать последние новости. Сегодняшний информационный поток обрушивается на людей водопадом, и не захлебнуться в нем очень сложно. Лишь немногие способны отбирать нужную информацию из этого потока, обрабатывать ее и создавать новое на этой базе.
Происходят и глобальные изменения в мире – он стал меньше и доступнее. Сегодня можно иметь российское гражданство, жить в Лондоне и работать в Индонезии, при этом семья ваша, к примеру, будет жить в Сингапуре. Это очень серьезное качественное изменение, потому что человек стал мобильным.
Все эти факторы играют очень важную роль в создании нового социально-экономического пространства.
- Есть банальный вопрос, который всегда задают бизнесменам. Он о формуле успеха. Есть, к примеру, теория о том, что нужно обязательно много работать, чтобы добиться успеха.
- Это неправда. (Смеется.)
- Кто-то – по-моему, Уоррен Баффет – сказал, что «не важно, насколько хорошо ты гребешь, важно, чтобы ты делал это, сидя в правильной лодке».
- Надо отличать тех, кто просто зарабатывает деньги – особенно в России или в Армении, где можно заработать на несовершенстве государственной системы и лоббистских возможностях, – от тех, кто умеет строить бизнес. Умение зарабатывать деньги и умение успешно вести бизнес – это два разных понятия. Зарабатывать деньги можно разными способами, в том числе и нелегальными. Можно обладать уникальными аналитическими способностями, использовать свои знания для принятия решений, которые тем не менее не будут ориентированы на работу вдолгую, на создание настоящего бизнеса. Создавать бизнес – это другой талант, другой уровень и ответственность.
Здоровое общество отличается тем, что оно идентифицирует разные группы людей и помогает им выбрать правильную среду, систему, которая позволит им реализоваться. Ты должен знать: будет ли у тебя профессиональный рост в этой стране, будет ли твоя семья в безопасности, смогут ли твои дети получить хорошее образование и качественное медицинское обслуживание?
Есть также проблема взаимоотношений работодателя с креативными людьми, которые не очень любят систему индустриального управления, и в случае с ними неизбежен некоторый системный хаос. 95% людей хотят быть в системе, для них это нормальное состояние определенности, но есть и 5 % тех, которые хотят постоянно выскакивать из этой системы. Такими людьми наиболее сложно управлять, но в них нужно инвестировать, начиная с детства.
Модно говорить, что люди – самый ценный актив. Я часто спрашиваю людей, сколько времени они тратят на свой самый главный актив? Если в ответ говорят: 10% времени, то какой же это главный актив?
- В том же интервью вы говорили об «индустрии благотворительности» и размышляли на тему того, что, может, лучше вообще не давать денег на благотворительность, чем дать миллиард с целью «откупиться». Что вы понимаете под «индустрией благотворительности»?
- В моем понимании индустрия благотворительности должна быть выстроена таким образом, чтобы люди понимали свои возможности. Часто используют аналогию «не надо давать рыбу, надо дать удочку». По-моему, в России и в Армении надо давать не просто удочку, а самую лучшую, самую современную удочку, чтобы человек стал действительно конкурентоспособен и эффективен, чтобы он ориентировался на лучшие стандарты. Нужно учить его пользоваться этой новой удочкой и не бояться ее.
Если посмотреть на многие реализуемые мною проекты, то операционно все они должны быть самостоятельны, эффективны, чтобы у них была возможность не зависеть ни от кого и продолжать развитие. К ним относится и проект «Возрождение Татева», и Московская школа управления СКОЛКОВО, и проект Дилижанской школы. Я считаю, что для будущего успеха и развития Армении очень важно увеличить долю социального предпринимательства, когда в конечном итоге надо зарабатывать деньги и реинвестировать их, чтобы развивать созданное направление.
Возвращаясь к индустрии благотворительности, отмечу, что это очень серьезное направление, такое же, как индустрия туризма, где должны работать профессиональные бухгалтеры, юристы. Нужна четкая система отчетности, взаимоотношений с теми, кто дал деньги или хочет их дать, а также с теми, кто ими распоряжается.
Президент Армении вручает Рубену Варданяну орден Св. Месропа Маштоца. Фото: пресс-служба президента.
Социализация благотворительности неизбежна. Если я построил 20 церквей и считаю, что свое дело сделал, то это не работа для общества. Здесь «я» превалирует над общими интересами. Индустрия благотворительности должна стать привлекательнее для профессионалов, чтобы лучшие из них хотели в ней работать, чтобы была выстроена четкая система взаимоотношений с государством и частным сектором, и это очень интересный вызов.
Для меня это очень важный элемент в плане обеспечения будущего нашего общества, поскольку сегодня мы живем в системе, где люди не чувствуют своих обязательств и не верят в существующие механизмы.
- То есть, сегодня индустрия благотворительности интересует вас больше, чем бизнес?
- Я всегда старался заниматься тем, что могло бы менять мир вокруг меня. Это начиналось с созданной в январе 1991 года «Тройки Диалог», когда КПСС еще управляла Советским Союзом. Тогда никто не знал, что такое фондовый рынок, и я был уверен, что нужны посредники, чтобы привести рыночный механизм в Россию.
Моя философия всегда состоит в том, что это не просто бизнес, где можно заработать как можно больше денег, а бизнес, который поможет изменить страну. Большие изменения уже произошли, в России многое еще должно произойти, и в этом есть большая заслуга «Тройки».
Бизнес и благотворительность – очень интересная тема для меня, хотя я не отношусь к ней в том ключе, что «если ты много заработал, тебе надо заниматься благотворительностью». Я отношусь к этой теме более профессионально, и в этом мой подход немного отличается.
- Вы не раз говорили, что не собираетесь заниматься политикой, в частности, в Армении. Порой можно услышать мнение, что реализуя свои проекты в Армении, Рубен Варданян, грубо говоря, «откупается» от того, чтобы не заниматься проблемами Армении в «полный рост». С другой стороны, любое ваше интервью порождает вал комментариев, особенно среди молодых людей, что Армении сегодня нужны именно такие люди.
- Таково мнение людей, я не могу давать свои оценки. Я уважаю мнение любого человека, а о себе слышу как много позитивного, так и негативного. Тем не менее мне хотелось бы обозначить несколько важных вещей.
Начнем с того, что каждый из нас должен объективно оценивать свои сильные и слабые стороны. Я очень хороший инвестиционный банкир, и я это знаю. Я помог большому количеству людей стать богатыми и на этом заработал деньги. Однако я не очень хороший бизнесмен с точки зрения создания собственного бизнеса, выстраивания промышленных империй. Я также считаю себя не очень хорошим политиком, чиновником и абсолютно не вижу себя в этих сферах. Да, я лидер с хорошим видением и умением объединять вокруг себя сильную команду, но эти качества не соответствуют в полной мере тем, которые требуются для того, чтобы быть чиновником или политиком. Словом, каждый должен заниматься своим делом.
Считаю, что как человек, который может сделать очень много полезного и нужного, я должен именно этим и заниматься, и то, как я этим занимаюсь, не предусматривает госслужбы. И наконец, я четко уверен, что лидер Армении должен быть из Армении. Я не верю в то, что лидер приедет из другой страны и начнет спасать Армению. Таково мое мнение, я могу ошибаться. Вокруг лидера должна формироваться команда из разных людей, но лидер все-таки должен быть свой, то есть прийти изнутри.
Я помогал Армении в 1990-е годы, никогда не афишируя этого. В 2001 году, работая над проектом «Армения 2020», мы ставили перед собой несколько задач. Первой была попытка задуматься о будущем Армении на 20 лет вперед и понять, что мы должны сделать сегодня, чтобы через 20 лет находиться в определенной точке. Второй задачей было вспахать ментальное поле, чтобы люди начали дискуссию нового качества. И наконец, мы надеялись, что получив такое видение и устроив такую дискуссию, мы тем самым будем стимулировать партнерство государственных лидеров и общества для реализации оптимального сценария.
Рубен Варданян и Нубар Афеян. Фото: Медиамакс.
Очень многие мои проекты и проекты моих друзей вышли из проекта «Армения 2020», например журнал «Ереван». Когда мы организуем концерты мировых звезд классической музыки в Ереване – это попытка, как я уже говорил, ориентировать людей, особенно молодых, на лучшие стандарты, попытка сохранить некую культурную планку, не дать ей опуститься, и тем самым не допустить потерю Арменией своего места в мире. Есть и множество небольших, но не менее важных проектов, такие как, к примеру, реконструкция родника рядом со зданием Национальной галереи на Площади Республики, или восстановление памятника Давиду Сасунскому. Сегодня мы работаем над амбициозным проектом Дилижанской школы. Все это – звенья одной цепи, и мне кажется, они помогают нам менять нашу страну в лучшею сторону.
В рамках проекта «Армения 2020» были подготовлены 4 сценария развития Армении: «30 лет с правом переписки» (сохранение нынешней ситуации), «Возвращение. Армения и Европейский Союз» (полноценная интеграция в европейские структуры), «Из России с любовью» (сохранение тесного альянса с Россией) и «От выживания к процветанию» (собственный путь развития, так называемая «Сингапурская модель»).
Проект «Возрождение Татева» был задуман так, чтобы регион развивался, чтобы эти восемь деревень получили возможность принимать у себя туристов. Я очень рад, что Татевский проект материализовывается, там строится определенный кластер, развивается инфраструктура – появляются туристические маршруты, рестораны. То есть, я вижу, что «убитое место» стало оживать и раскрываться, и у людей появляется вера в то, что у них есть будущее. Кроме того, этот проект – еще и «мостик» для связи с Карабахом.
Так что, пользуясь уже приведенной мной аналогией, я даю удочку, а не рыбу, и надеюсь научить людей пользоваться ею и верить в себя.
С Рубеном Варданяном беседовал Ара Тадевосян.
Комментарии
Здесь вы можете оставить комментарий к данной новости, используя свой аккаунт на Facebook. Просим быть корректными и следовать простым правилам: не оставлять комментарии вне темы, не размещать рекламные материалы, не допускать оскорбительных высказываний. Редакция оставляет за собой право модерировать и удалять комментарии в случае нарушения данных правил.